Насилие – цитаты
(страница 5)
— Бери все, что хочешь, только не убивай и не насилуй меня!
— Даже захоти я, я бы не смог тебя изнасиловать. Ангелы не приспособлены.
Вот этого как раз и надо остерегаться — изображать странным то, в чем ни малейшей странности нет. Дневник, по-моему, тем и опасен: ты все время начеку, все преувеличиваешь и непрерывно насилуешь правду.
Детство тянется к насекомым. Они любопытны, они порождают в душе тягу к насилию над собой и природой. А это уже — стимул к творчеству.
Там, где часты насильственные поступки, они терпимы.
Избавиться от мысли люди не могут: они могут загромоздить ее материальными внешними силами, могут поставить на поприще насилия; но, обремененная недостойною себя громадою, она тем не менее движет ее, и тогда страшно столкновение грубых масс, прильнувших к этой духовной силе: страшно разбиваются и разрушаются они друг об друга.
Если мы не хотим над собой насильственной власти — каждый должен обуздывать и сам себя. Никакие конституции, законы и голосования сами по себе не сбалансируют общества, ибо людям свойственно настойчиво преследовать свои интересы. Большинство, если имеет власть расширяться и хватать — то именно так и делает. (Это и губило все правящие классы и группы истории.) Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве сопротивлений — но на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости. Только при самоограничении сможет дальше существовать все умножающееся и уплотняющееся человечество. И ни к чему было все долгое развитие его, если не проникнуться духом самоограничения: свобода хватать и насыщаться есть и у животных. Человеческая же свобода включает добровольное самоограничение в пользу других. Наши обязательства всегда должны превышать предоставленную нам свободу.
Надо бороться с насилием, но стремление избежать его любой ценой означало бы отказ от решения всех великих человеческих задач.
Кажется, люди больше гневаются, когда их правам наносится легкий ущерб, чем когда они совершенно лишаются их благодаря насилию.
Люди негодуют на несправедливость равных себе более, чем на насилие своих властелинов.
Всё, что достигнуто дрессировкой, нажимом, насилием, — непрочно, неверно и ненадёжно.
Суета сует, внешнее и внутреннее презрение к жизни, страданиям и смерти, уразумение, истинное благо - все это философия, самая подходящая для российского лежебока. Видите вы, например, как мужик бьет жену. Зачем вступаться? Пускай бьет, все равно оба помрут рано или поздно; и бьющий к тому же оскорбляет побоями не того, кого бьет, а самого себя.
Ахиллесова пята насилия в том, что оно — ведущая в пропасть спираль, рождающая именно то, что пытается уничтожить.
Побои и ругань как опиум: по мере снижения чувствительности приходится удваивать дозу.
Мы живем в мире, где мы должны прятаться, чтобы заняться любовью, в то время как насилие практикуется среди бела дня.
Насилие не может быть сделано одним человеком над многими, а только преобладающим большинством, единомышленным в невежестве.
Вся история человечества — это любовь и насилие.
— Тебя хоть раз в жизни били?
— Конечно!
— Не считая Моники.
— Нет.
Настоящий верующий не станет насильственно — ссорой ли, войной ли — навязывать свою веру другому.
В мире одна лишь вещь хуже насилия – это капитуляция перед насилием.
Ирония истории заключается в том, что, хотя в индуизме отстаивается устами Кришны необходимость насилия, а в христианском Евангелии, устами Христа – необходимость ненасилия – на практике воплотилось обратное.
Загрузка ...