Страсть – цитаты
(страница 11)
Любая страсть, владеющая человеком, как бы открывает прямой доступ к нему.
Страсть — всегда страдание, даже та, что дает наибольшее удовлетворение.
Именно страсть придаёт поцелую сладость; именно любовь делает поцелуй действом.
Мир монотонен, история ничему не учит людей, и в каждом поколении всё те же страхи, всё те же страсти, события не повторяются, но одно напоминает другое... Новости, открытия, откровения — всё изживает себя.
Мне невероятно, до страсти хочется жить, а жить ведь значит всегда порываться вперед, к высшему, к совершенству и достигать его.
За что превозносят любовь? За страдания. Людям нравится ощущать себя святыми мучениками, заложниками страстей. Любовь — сложнейшая эмоция, но она конечна, как и всё в этом мире. И нет в ней ничего святого, как и в тех, кто верит и ждёт её.
Как часто счастье браков по рассудку разлетается, как пыль, именно оттого, что появляется та самая страсть, которую не признавали.
Большие состояния чаще всего создаются страстями, страсти же их и разоряют.
Огромная ошибка людей состоит в том, что от человека, одержимого страстью, они требуют тех же поступков, что и от не одержимого, и чаще всего меряют его поступки по себе, по своему хладнокровному здравому поведению. Бедные неодержимые люди!
И что у мужчин за страсть спорить о всяких пустяках!
Нельзя избавиться от страстей, не исчерпав их, а то, что жарче горит, быстрей выгорает.
Первая страсть взрослеющего человека — это не любовь к одной, а ненависть ко всем.
Большинство битв разума происходит под молниями страстей.
В молодости любовь – страсть, в старости – сладость.
Страсть может в один день достичь того, на что для здравого смысла потребуются столетия.
Многие умирают не столько от болезней, сколько от неуемной, съедающей их вечной страсти — выдать себя за большее, чем они есть.
Человек должен быть доступен для страстей, но и властен распоряжаться ими.
Философы ни о чём не спорят так страстно и так ожесточённо, как по поводу того, в чём состоит высшее благо человека; по подсчётам Варрона существовало двести восемьдесят восемь школ, занимавшихся этим вопросом. Одни говорят, что наше высшее благо состоит в добродетели; другие – что в наслаждении, третьи – в следовании природе; кто находит его в науке, кто – в отсутствии страданий, а кто-то в том, чтобы не поддаваться видимостям...
Жить страстями может только тот, кто подчинил их себе.
Тот, кто чувствует лишь свое ничтожество и не чувствует силу, никогда особенно не воспламеняется страстью, потому что не смеет ни на что надеяться.
Загрузка ...