Детство – цитаты
Все мы родом из детства.
Детство - этот огромный край, откуда приходит каждый! Откуда я родом? Я родом из моего детства, словно из какой-то страны...
У вас талант к нищенству заложен с детства.
Если путь прорубая отцовским мечом
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем, -
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
— Кстати, о детстве. В детстве таких, как вы, я убивал на месте. Из рогатки.
— Рио-де-Жанейро - эта хрупкая мечта моего детства, не касайтесь ее своими лапами!
Знаешь, что важно взять из детства во взрослую жизнь? Мечту. И постараться, чтобы у этой мечты не выцвели глаза...
Счастлив тот, в ком детство есть.
Не говоря уже о том, что воровать грешно, — мама, наверно, познакомила вас в детстве с такой доктриной, — это к тому же бесцельная трата сил и энергии.
— Якобина с детства не любила меня и, надо отдать ей должное, сумела вызвать во мне ответные чувства.
— А жизнь — всегда такое дерьмо, или только в детстве?
— Всегда.
Детство желает вечно играть,
Юность желает вечно любить,
Зрелость желает вечно работать,
Старость желает вечно начинать все сначала.
Ты навсегда обладаешь лишь тем, что имел в детстве.
Не будем говорить о любви, потому что мы до сих пор не знаем, что это такое. Может быть это густой снег, падающий всю ночь, или зимние ручьи, где плещется форель. Или это смех, и пение, и запах старой смолы перед рассветом, когда догорают свечи и звезды прижимаются к стеклам, чтобы блестеть в глазах. Кто знает? Может быть, это мужские слезы о том, чего некогда ожидало сердце: о нежности, о ласке, несвязном шепоте среди лесных ночей. Может быть, это возвращение детства. Кто знает? И может быть, это отчаяние перед расставанием, когда падает сердце...
Константин Георгиевич Паустовский, "Ручьи, где плещется форель"
Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины.
Всё всегда должно быть так, как я хочу. Все остальные варианты меня смертельно раздражают с детства!
Многие женщины хотят благодаря любви вернуться в детство. Мужчины хорошо знают, что слова: "Ты похожа на совсем маленькую девочку" — больше всего трогают женское сердце.
Надо, пожалуй, почаще хвастать детскими подвигами. А то живешь как дурак, взрослеешь и забываешь, что на самом-то деле ты — великий герой, которому море по колено.
Детство мы тратим впустую, желая стать взрослыми, а когда вырастем, тратим всю жизнь на то, чтоб не состариться.
— Я очень жалею, что не слушал, что мне говорила мама, когда я был маленький.
— И что же она говорила?
— Не знаю, я же не слушал.
Загрузка ...