Боль – цитаты
(страница 22)
Мы вовсе не врачи — мы боль.
У боли есть свои причины, удовольствие полностью безразлично.
Надежды — это нервы жизни; в напряженном состоянии они мучительны, перерезанные они уже не причиняют боли.
Как больно ранит красота, в какие бездны стыда и страстного отчаяния повергает она человека, без остатка пожирая его мужество, его пригодность к обыденной жизни!
Поэзия — это поток радости, боли, изумления и малая толика слов из словаря.
Продолжительные надежды ослабляют радость, — подобно тому, как долгие болезни притупляют боль.
Возможно, все физическое существование для человека — усталая боль; только днем его упрямый бодрствующий дух этого не признает.
Есть чувства столь тончайшие и столь
Проникновенно-сложные, что если
Их в песнь вложить, они не столько боль,
Сколь смерть вливают в слушателя песни!
Никогда не рассказывай мужчине о том, чего ему знать не надо, и лучше соврать в лицо, чем сделать ему больно или уязвить его самолюбие.
Нет ничего более тяжкого, чем сочувствие. Даже собственная боль не столь тяжела.
Идеальный врач — это человек, обладающий глубинным знанием жизни и человеческой души, который интуитивно распознает любое страдание и боль любого рода и восстанавливает мир одним своим присутствием.
Кажется, что, как нарочно, ударяешься все больным местом, а кажется это только потому, что только удары по больному месту заметны.
Жизнь дает человеку только одно — способность чувствовать боль и благодаря боли понять, что он живое существо.
Никто не знает, что больнее — родить ребенка или получить удар между ног. Потому что ни один человек на свете не испытал и того, и другого.
Боль — величайшая сила любви.
Бремя наших дней слишком тяжко для того, чтобы человек мог нести его в одиночестве, а мирская боль слишком глубока для того, чтобы человек в одиночку был в состоянии её пережить.
Пусть боль кричит! От шепота тоски
Больное сердце бьется на куски!
Что не болит — то не жизнь, что не проходит — то не счастье.
Я, до дна весенний,
Полюбил печаль:
Что я не Есенин,
Мне до боли жаль.
Приобщись к чужой боли и чужой ограниченности — тогда определишь и меру требовательности, и меру снисходительности.
