Борис Львович Васильев – цитаты
(страница 8)
Это у плохих новостей ястребиные крылья, а добрая весть никогда не спешит.
Ребенок — существо стихийно-вольное, и нечего зря решетки устанавливать.
Человека ведь одно от животных отделяет: понимание, что человек он. А коли нет понимания этого — зверь. О двух ногах, о двух руках, и — зверь. Лютый зверь, страшнее страшного. И тогда ничего по отношению к нему не существует: ни человечности, ни жалости, ни пощады.
Работа, какая б ни была она, есть труд человеческий. А над трудом не смеются.
Казнить и зверь может, а вот простить — только человек.
Это очень по-русски: сжечь хороший дом и восторженно глазеть, как в нем горят книги, картины, музыка, саксонский фарфор. Очень, очень по-русски.
Люди делятся не на русских, поляков, евреев или литовцев, а на тех, на кого можно положиться и на кого положиться нельзя.
Знаешь, когда богини гибнут? Когда спотыкаются. Шалила богиня, шалила и шлёпнулась в грязь. Шлёп, и нет никакой богини, а есть грязная баба.
Россия – материк женского рода, он чувствами живет. Чувствами, слухами да сплетнями, почему и толкует все время о своем особом пути, где чувств, сплетен да слухов будет вдосталь. Тютчев верно сказал, что умом нас не понять, а мы и возрадовались: вот какие мы загадочные! А боли его не поняли. Точнее, не приняли. Тоже, заметьте, чисто дамское стремление превращать неприятную истину в приятный комплимент.
К сожалению, у нас свой путь. Особый. Непонятно, правда, куда.
Народ без исторических традиций превращается в толпу ванек, не помнящих родства своего.
О работе болтают бездельники: нормальные люди ее делают.
Одну душу спасти труднее, чем все человечество разом.
Семья, построенная на ослеплении, подобна плоскодонному кораблю, который непременно перевернется при первой же буре.
Рабство благодарности есть самое тяжкое рабство, ибо цепи для него человек выковывает сам.
У чувства — свои глаза, куда зорче, чем у тела.
А разве на родину можно обижаться? Родина всегда права. Люди могут ошибаться, могут быть неправыми, даже злыми, но родина злой быть не может, ведь правда? И обижаться на нее неразумно.
Все сражались за свою правду, и никто не поднял праведного меча за общую истину.
Может быть, замечательным называется человек, который замечает окружающих?
Он не просто улыбался, он словно расцветал неторопливо, сам удивляясь, что улыбается и расцветает.
Загрузка ...