Борис Львович Васильев – цитаты
(страница 7)
Это у плохих новостей ястребиные крылья, а добрая весть никогда не спешит.
Долг — умирать, когда не хочется.
Самоубийство — признак слабости, это известно тебе? Поэтому человечество исстари не уважает самоубийц.
Если любишь и головы не теряешь, значит, не любишь и любовь потеряешь.
Это был его дом, и если понятие «родина» ощущалось как нечто грандиозное, то дом был попросту самым родным местом на всей земле.
Она обладала редким даром не предлагать помощь, а — помогать. Подставлять плечо под чужую ношу как-то само собою, без громких фраз, а тем паче — просьб.
Глупости не стоит делать даже со скуки.
Человека ведь одно от животных отделяет: понимание, что человек он. А коли нет понимания этого — зверь. О двух ногах, о двух руках, и — зверь. Лютый зверь, страшнее страшного. И тогда ничего по отношению к нему не существует: ни человечности, ни жалости, ни пощады.
Человек живет для себя только в детстве. Только в детстве он счастлив своим счастьем и сыт, набив собственный животик. Только в детстве он беспредельно искренен и беспредельно свободен. Только в детстве все гениальны и все красивы, все естественны, как природа, и, как природа, лишены тревог. Все — только в детстве, и поэтому мы так тянемся к нему, постарев, даже если оно было жестким, как солдатская шинель.
Гнев не дает и не может давать радости, ибо он обладает не созидательной, а лишь разрушительной энергией.
Это очень по-русски: сжечь хороший дом и восторженно глазеть, как в нем горят книги, картины, музыка, саксонский фарфор. Очень, очень по-русски.
Иногда обман зрения манит ярче, нежели то, что есть на самом деле.
— Дык это... Стало быть, так, раз оно не этак.
Он был послушным и сначала исполнял, а потом соображал.
Люди делятся не на русских, поляков, евреев или литовцев, а на тех, на кого можно положиться и на кого положиться нельзя.
Знаешь, когда богини гибнут? Когда спотыкаются. Шалила богиня, шалила и шлёпнулась в грязь. Шлёп, и нет никакой богини, а есть грязная баба.
Россия – материк женского рода, он чувствами живет. Чувствами, слухами да сплетнями, почему и толкует все время о своем особом пути, где чувств, сплетен да слухов будет вдосталь. Тютчев верно сказал, что умом нас не понять, а мы и возрадовались: вот какие мы загадочные! А боли его не поняли. Точнее, не приняли. Тоже, заметьте, чисто дамское стремление превращать неприятную истину в приятный комплимент.
Народ без исторических традиций превращается в толпу ванек, не помнящих родства своего.
Русь – огромный деревянный дом. И никогда не поймешь, от чего вдруг приключился пожар.
Одну душу спасти труднее, чем все человечество разом.
Загрузка ...