Юрий Трифонов – цитаты
(страница 2)
Эти люди считают, что только их страдания подлинны, а страдания обыкновенных людей не в счёт. Высокомерие несчастных и обиженных жизнью.
Можно нафаршировать себя информацией, но ума не прибавится.
Память — склад ненужных вещей, чулан, где до поры, пока не выкинут окончательно, хранятся пыльные корзины, набитые старой обувью, чемоданы с отбитыми ручками, какие-то тряпки, зонты, стекляшки, альбомы, куски проволоки, одинокая перчатка и пыль, пыль, густая, вялая, пыль времени.
Зависть — один из элементов инстинкта борьбы за существование. Заложено в генах.
Мне абсолютно все равно, где я живу, в большом дворце или в деревянной избе, если живу по своему внутреннему распорядку.
Человек должен бояться одного — самого себя.
Нет ничего болезненней треснувшей дружбы.
Люди обижаются не на смысл, а на интонацию, потому что интонация обнаруживает другой смысл, скрытый и главный.
Книг начитал, а ума не вынес.
Суть в том, что надо жить для дела, не для делишек.
Не бывает людей с двойным лицом. В конце концов всегда оказывается одно.
Когда женщина может быть для тебя только женщиной – это очень мало.
Воспоминания – сушь души.
В разные времена настоящее выглядит по-разному.
Всякий брак — не соединение двух людей, как думают, а соединение или сшибка двух кланов, двух миров. Всякий брак — двоемирие.
Когда на человека обрушиваются одна за другой неудачи, даже не не обрушиваются, а просто мягко и привычно садятся на него, как птицы садятся на дерево, человек начинает цепенеть душой, становится бесчувственным и сам постепенно превращается в дерево.
В мире нет ничего, кроме жизни и смерти. И все, что подвластно первой, — счастье, а все, что принадлежит второй, — уничтожение счастья.
Люди, умеющие гениальным образом быть никакими, продвигаются далеко.
Для человека, который лишен музыкального слуха, всякая музыка — шум.
Загрузка ...