Томас Манн – цитаты
(страница 2)

Во имя добра и любви человек не должен позволить смерти овладеть его мыслями.

Кто поощряет порок, тот оскорбляет тем самым добродетель.

Нравственность — это, несомненно, самое важное в жизни; она, возможно, сама воля к жизни.

Совершенство приносит большую радость.

Не столько в веру я верю, сколько в доброту, которая и без веры легко обходится.

Когда надежды сбываются, всё лучшее остается позади.

Человек молод или стар в зависимости от того, каким он себя ощущает.

Радость предвкушения, как всегда бывает, осталась самой большой радостью, — потому что всё хорошее приходит с опозданием, когда ты уже не можешь ему радоваться.

Случается, человеком овладевает такое подавленное состояние духа, что всё то, что обычно его сердит и вызывает в нём здоровую реакцию недовольства, вдруг начинает томить его долгой, тупой, безмолвной печалью.

Разум — ещё не высшее в этом мире.

Ревность — сильное чувство, оно толкает человека на действия, пусть неправильные, сумасбродные, но захватывающие его целиком, раскрепощающие его душу.

Только смерть способна заставить людей уважать наши страдания; она облагораживает даже самую жалкую нашу хворь.

Даже сострадание в этом мире невозможно из-за человеческой низости.

Любящий ближе к божеству, чем любимый, ибо из этих двоих только в нем живет бог.

Трагедия и комедия сделаны из одного теста и достаточно слегка изменить освещение, чтобы из первой получилась вторая и наоборот.

Есть люди, с которыми нелегко жить, но которых невозможно покинуть.

Обиды должны быть нанесены преднамеренно, иначе это не обиды.

Ждать — значит обгонять, значит чувствовать время и настоящее не как дар, а как препятствие.

Ни одного сколько-нибудь связного суждения, ни одной отвлечённой мысли человек не выскажет без того, чтобы не выдать себя с головой, бессознательно не вложить в них всё своё «я», не передать символически лейтмотив и исконную проблему всей своей жизни.

Время — не такое, как на вокзальных часах, где большая стрелка рывком отмечает сразу протекшие пять минут, а скорее такое, как на крошечных часиках, когда движение стрелки остаётся неуловимым, или такое, когда незримо для глаз растёт трава, хотя втайне она все же вырастает, и в один прекрасный день это становится совершенно очевидным.