Стефан Цвейг – цитаты
(страница 5)
Такова уж природа человека, что, оказавшись между двумя лагерями, двумя идеями, спорящими, быть или не быть, он не может устоять перед соблазном примкнуть к той или другой стороне, признать одну правой, а другую неправой, обвинить одну и воздать хвалу другой.
Страх — хуже наказания. В наказании есть нечто определенное. Велико ли оно или мало, все лучше чем неопределенность, чем нескончаемый ужас ожидания.
Страсти можно лишь до поры до времени держать в узде: даже в королеве женщина в конце концов предъявляет самое священное свое право — любить и быть любимой.
Плох тот дипломат, который не способен в трудную минуту соврать, не краснея.
Ограниченный человек, облеченный властью, всегда невыносим, а в армии особенно.
О том, каким ты был четверть века назад, можно говорить так, словно это касается кого-то другого.
Как в политике одно меткое слово, одна острота часто воздействует решительнее целой демосфеновской речи, так и в литературе миниатюры зачастую живут дольше толстых романов.
Именно там, где господствует ужасная смерть, в людях как противодействие непроизвольно растет человечность.
Я опять одинока, одинока, как никогда, у меня ничего нет, ничего нет от тебя: ни ребенка, ни слова, ни строчки, никакого знака памяти, и если бы ты услышал мое имя, оно ничего не сказало бы тебе.
Поистине мудр только тот, кто покорился своей судьбе.
Лишь когда в человеке взыграют его душевные силы, он истинно жив для себя и для других; только когда его душа раскалена и пылает, становится она зримым образом.
Неведение — великое преимущество детства.
В политике, как и в жизни, полумеры и влияние причиняют больше вреда, нежели энергичные и решительные действия.
Только страсти дано сорвать покров с женской души, только через любовь и страдание вырастает женщина в полный свой рост.
Человек, который закабалился политике, больше себе не принадлежит и подчиняется иным законам, нежели священные законы сердца.
Наши решения в гораздо большей степени зависят от среды и обстоятельств, чем мы сами склонны в том себе признаться, а наш образ мыслей в значительной мере лишь воспроизводит ранее воспринятые впечатления и влияния.
Несчастье делает человека легкоранимым, а непрерывное страдание мешает ему быть справедливым.
Протяните больному соломинку надежды, как он тут же соорудит себе из неё бревно, а из бревна — целый дом.
Загрузка ...