Цитаты из книги “Мария Стюарт”, Стефан Цвейг

Только слабые натуры покоряются и забывают, сильные же мятутся и вызывают на неравный бой всесильную судьбу.

Требовать логики от страстно влюбленной молодой женщины, всё равно что искать солнце в глухую ночь.

Страсть, как болезнь, нельзя осуждать, нельзя и оправдывать; можно только описывать ее со все новым изумлением и невольной дрожью пред извечным могуществом стихий, которые как в природе, так и в человеке внезапно разражаются вспышками грозы.

Человек, который закабалился политике, больше себе не принадлежит и подчиняется иным законам, нежели священные законы сердца.

Только страсти дано сорвать покров с женской души, только через любовь и страдание вырастает женщина в полный свой рост.

В политике, как и в жизни, полумеры и влияние причиняют больше вреда, нежели энергичные и решительные действия.

У каждого в жизни бывают ошибки, которые никогда и ничем не исправишь.

Политика во все времена была наукой парадоксов. Ей чужды простые, разумные и естественные решения: создавать трудности — ее страсть, сеять вражду — ее призвание.

Неведение — великое преимущество детства.

Там, где недоверие неистребимо живет в душе, всегда отыщется повод раздуть подспудный огонь во всепожирающее пламя.

Плох тот дипломат, который не способен в трудную минуту соврать, не краснея.

Страсти можно лишь до поры до времени держать в узде: даже в королеве женщина в конце концов предъявляет самое священное свое право — любить и быть любимой.

Ненависть, умеющая молчать, во сто крат опаснее, чем самые неистовые речи.

Счастье приносит друзей, а несчастье их проверяет.

Ни один врач не знает такого живительного снадобья для усталого тела, для поникшей души, как надежда.

Наилучший выход из душевных затруднений — выход в деятельную жизнь.

Лишь когда в человеке взыграют его душевные силы, он истинно жив для себя и для других; только когда его душа раскалена и пылает, становится она зримым образом.

Чем добросовестнее изучаешь источники, тем с большей грустью убеждаешься в сомнительности всякого исторического свидетельства.

Такова уж природа человека, что, оказавшись между двумя лагерями, двумя идеями, спорящими, быть или не быть, он не может устоять перед соблазном примкнуть к той или другой стороне, признать одну правой, а другую неправой, обвинить одну и воздать хвалу другой.

Все запутанное по самой природе своей тяготеет к ясности, а все тёмное — к свету.