Михаил Булгаков
– Отчего у вас шрам на лбу? Потрудитесь объяснить этой даме.
– Я на колчаковских фронтах ранен.
Кинематограф у женщины единственное утешение в жизни.
– Почему, собственно, вам не нравится театр?
– Да дурака валяние... Разговаривают, разговаривают... Контрреволюция одна.
Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю – у меня на морде – белое пятно.
Потаскуха была моя бабушка, царствие ей небесное, старушке.
Я на 16 аршинах здесь сижу и буду сидеть.
Завтра я тебе устрою сокращение штатов.
– Клянусь, что я этого Швондера в конце концов застрелю.
Где же я буду харчеваться?
– Я бы этого Швондера повесил, честное слово, на первом суку.
Кто убил кошку у мадам Поласухер?
Взять всё, да и поделить...
– Что вам надо?
– Говорящую собачку любопытно поглядеть.
Мы в университетах не обучались, в квартирах по 15 комнат с ванными не жили.
– Пальцами блох ловить! Пальцами!
– Да что вы всё... То не плевать. То не кури. Туда не ходи... Что уж это на самом деле? Чисто как в трамвае. Что вы мне жить не даёте?!
– Что-то вы меня, папаша, больно утесняете.
– В спальне принимать пищу, в смотровой читать, в приёмной одеваться, оперировать в комнате прислуги, а в столовой осматривать. Очень возможно, что Айседора Дункан так и делает. Может быть, она в кабинете обедает, а кроликов режет в ванной. Может быть. Но я не Айседора Дункан!..
— Мы, управление дома, пришли к вам после общего собрания жильцов нашего дома, на котором стоял вопрос об уплотнении квартир дома...
— Кто на ком стоял?
– Это вас вселили в квартиру Фёдора Павловича Саблина?
– Нас.
– Боже, пропал калабуховский дом!
Загрузка ...