Лев Николаевич Толстой – цитаты
(страница 3)
— Женщины, видишь ли, это такой предмет, что, сколько ты ни изучай её, всё будет совершенно новое.
Это немножко нескромно, но так мило, что ужасно хочется рассказать.
Он смотрел на нее, как смотрит человек на сорванный им и завядший цветок, в котором он с трудом узнает красоту, за которую он сорвал и погубил его. И, несмотря на то, он чувствовал, что тогда, когда любовь его была сильнее, он мог, если бы сильно захотел этого, вырвать эту любовь из своего сердца, но теперь, когда, как в эту минуту, ему казалось, что он не чувствовал любви к ней, он знал, что связь его с ней не может быть разорвана.
Мы любим себе представлять несчастие чем-то сосредоточенным, фактом свершившимся, тогда как несчастие никогда не бывает событие, а несчастие есть жизнь, длинная жизнь, несчастная, то есть такая жизнь, в которой осталась обстановка счастья, а счастие и смысл жизни — потеряны.
Мне, главное, не хотелось бы, чтобы думали, что я что-нибудь хочу доказать. Я ничего не хочу доказывать, я просто хочу жить; никому не делать зла, кроме себя.
Свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла.
Весна — время планов и предположений.
Если уже и гордиться породой, то не следует останавливаться на Рюрике и отрекаться от первого родоначальника — обезьяны.
Каждому казалось, что та жизнь, которую он сам ведет, есть одна настоящая жизнь, а которую ведет приятель — есть только призрак.
Слыхал он, что женщины часто любят некрасивых, простых людей, но не верил этому, потому что судил по себе, так как сам он мог любить только красивых, таинственных и особенных женщин.
В браке главное дело любовь и что с любовью всегда будешь счастлив, потому что счастье бывает только в самом себе.
Я чувствую, что лечу головой вниз в какую-то пропасть, но я не должна спасаться. И не могу.
Я пробовал все. Остаётся одно — не обращать внимания.
— А! Константин Дмитрич! Опять приехали в наш развратный Вавилон. Что, Вавилон исправился или вы испортились?
Есть две женщины: одна настаивает только на своих правах, и права эти твоя любовь, которой ты не можешь ей дать; а другая жертвует тебе всем и ничего не требует. Что тебе делать? Как поступить? Тут страшная драма.
Как часто счастье браков по рассудку разлетается, как пыль, именно оттого, что появляется та самая страсть, которую не признавали.
Единственное спасение от людей — скрыть от них свои раны.
Из всякого положения есть выход. Нужно решиться.
Вам может нравиться или не нравиться мой образ жизни, но мне это совершенно все равно: вы должны уважать меня, если хотите меня знать.
Он чувствовал себя собой и другим не хотел быть. Он хотел теперь только быть лучше, чем он был прежде.
Загрузка ...