Цитаты из книги “Анна Каренина”, Лев Николаевич Толстой

Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно.

Несчастье нашего государства — это бумажная администрация.

Если любишь, то любишь всего человека, какой он есть, а не каким я хочу, чтоб он был.

Я хочу обогатить медицину новым термином: Arbeitscur (лечение работой).

Вечная ошибка, которую делают люди, представляя себе счастие осуществлением желания.

Кто-нибудь из нас двоих глуп. Ну, а вы знаете, про себя нельзя этого никогда сказать.

Никто не доволен своим состоянием, и всякий доволен своим умом.

Никогда не поздно раскаяться.

— Она делает столько добра! У кого хочешь спроси!
— Может быть. Но лучше, когда делают так, что, у кого ни спроси, никто не знает.

Двигатель всех наших действий есть всё-таки личное счастье.

На одну и ту же вещь можно смотреть трагично и сделать из нее мучение, и смотреть просто и даже весело.

— Положим, ты женат, ты любишь жену, но ты увлёкся другою женщиной...
— Извини, но я решительно не понимаю этого, как бы... всё равно как не понимаю, как бы я теперь, наевшись, тут же пошёл мимо калачной и украл бы калач.

Вы это не можете понять; вам, мужчинам, свободным и выбирающим, всегда ясно, кого вы любите. Но девушка в положении ожидания, с этим женским, девичьим стыдом, девушка, которая видит вас, мужчин, издалека, принимает всё на слово, — у девушки бывает и может быть такое чувство, что она не знает, что сказать.

Он любил свою газету, как сигару после обеда, за лёгкий туман, который она производила в его голове.

Для того, чтоб узнать любовь, надо ошибиться и потом поправиться.

Как многое из того, что казалось мне тогда прекрасно и недоступно, стало ничтожно, а то, что было тогда, теперь навеки недоступно.

Всему виной эта глупая улыбка.

Узнаю коней ретивых по каким-то их таврам, юношей влюбленных узнаю по их глазам.

Как вообще нередко безукоризненно нравственные женщины, уставшие от однообразия нравственной жизни, она издалека не только извиняла преступную любовь, но даже завидовала ей.

Любовь... Я оттого и не люблю этого слова, что оно для меня слишком много значит.