История – цитаты
(страница 17)
Газеты — это секундные стрелки истории. Но такие большей частью, что не только из худшего металла, но редко и ходят верно. Так называемые передовые статьи в них — это хор к драме текущих событий.
История учит лишь тому, что она никогда ничему не научила народы.
Всякий изучающий историю народных бедствий может убедиться, что большую часть несчастий на земле приносит невежество.
Чему учит нас история религий? Что они повсюду раздували пламя нетерпимости, устилали равнины трупами, поили землю кровью, сжигали города, опустошали государства; но они никогда не делали людей лучше.
История — это роман, который был, роман — это история, которая могла бы быть.
Каждый предмет рассказывает историю, если ты знаешь как её прочесть.
История того, что есть, — это история того, что было и того, что будет.
История есть стремление к абсолютной дифференциации и абсолютному единству.
Счастлив народ, история которого скучна.
Европа была создана историей. Америка – философией.
— Умирать душой вместе с ближним... неужели вы нам такого пожелали бы?
— Может, тогда ваша история была бы менее кровавой.
Злодейства крупные и серьёзные нередко именуются блестящими и, в качестве таковых, заносятся на скрижали Истории. Злодейства же малые и шуточные именуются срамными и не только Историю в заблуждение не вводят, но и от современников не получают похвалы.
Нечего становиться спиной к Европе, как предлагают некоторые псевдоруссы. Такая позиция доказывала бы только необразованность и отсутствие исторического смысла.
История века представляет собой не что иное, как бесконечное повторение истории часа, а история человеческой жизни — многократно повторенная история момента.
Все самое страшное в мировой истории свершалось во имя человеколюбия.
Философия изучает ошибочные взгляды людей, а история — их ошибочные поступки.
Люди творят свою историю, но не понимают историю, которую творят.
История — это политика, опрокинутая в прошлое.
Не история принадлежит нам, а мы принадлежим истории.
Историю, как старый пергамент, выскабливали начисто и писали заново — столько раз, сколько нужно. И не было никакого способа доказать потом подделку.