Игорь Губерман – цитаты
(страница 7)

Когда кругом кишит бездарность,
Кладя на жизнь своё клише,
В изгойстве скрыта элитарность,
Весьма полезная душе.

Без отчетливых ран и контузий
Ныне всюду страдают без меры
Инвалиды высоких иллюзий,
Погорельцы надежды и веры.

Сполна уже я счастлив от того,
что пью существования напиток.
Чего хочу от жизни? Ничего;
а этого у ней как раз избыток.

Смешно, как тужатся мыслители —
то громогласно, то бесшумно —
забыв, что разум недействителен,
когда действительность безумна.

Когда время, годами шурша,
Достигает границы своей,
На лице проступает душа,
И лицо освещается ей.

Смешно, как люто гонит нас
в толкучку гомона и пира
боязнь остаться лишний раз
в пустыне собственного мира.

Тяжёл без удачи наш жизненный путь,
Тоскует земля без дождя.
Младенцам нужна материнская грудь,
Политикам — *опа вождя.

Беда державе, где главней,
кто хитрожопей и гавней.

При хорошей душевной погоде,
В мире все гармонично вполне.
Я люблю отдыхать на природе,
А она отдохнула на мне!

Огромен долг наш разным людям,
А близким — более других:
Должны мы тем, кого мы любим,
Уже за то, что любим их.

Живи и пой. Спешить не надо.
Природный тонок механизм:
любое зло — своим же ядом
свой отравляет организм.

В кромешных ситуациях любых,
запутанных, тревожных и горячих,
спокойная уверенность слепых
кошмарнее растерянности зрячих.

О том, что подлость заразительна
и через воздух размножается,
известно всем, но утешительно,
что ей не каждый заражается.

Есть люди — их ужасно много,
Чьи жизни отданы тому,
Чтоб обосрать идею Бога
Своим служением ему.

Слой человека в нас чуть-чуть
наслоен зыбко и тревожно,
легко в скотину нас вернуть,
поднять обратно очень сложно.

Такая в ней мечта и пластика,
что, ни за что не извиняясь,
опять вернулась к жизни свастика,
по месту видоизменяясь.

Счастье семьи опирается на благоразумие хотя бы одного из супругов.

Судьба способна очень быстро
перевернуть нам жизнь до дна,
но случай может высечь искру
лишь из того, в ком есть она.

У любви не бывает обмана,
ибо искренна страсть, как дыхание,
и божественно пламя романа,
и угрюмо его затухание.

Не в силах внешние умы
Вообразить живьем
Ту смесь курорта и тюрьмы,
В которой мы живем.