Джером К. Джером – цитаты
Если я поймаю сорок штук, я буду рассказывать что поймал пятьдесят, и так далее. Но больше я прибавлять не буду, потому что врать — грех.
Женщины почему-то любят гладить лезвие ножа, который их ранил.
Всё на свете имеет свою оборотную сторону, как сказал один человек, когда у него умерла теща и пришлось раскошелиться на похороны.
Это единственный способ заставить чайник закипеть. Если только он заметит, что вы нетерпеливо ждете, чтобы он закипел, — он даже и зашуметь не подумает. Надо отойти и приступить к еде, как будто вы и не собираетесь пить чай. Ни в коем случае не следует оглядываться на чайник, тогда вы скоро услышите, как он фыркает и плюется, отчаянно желая напоить вас чаем.
Мне всегда кажется, что я работаю больше чем следует. Это не значит, что я отлыниваю от работы, боже упаси! Работа мне нравится. Она меня зачаровывает. Я способен сидеть и смотреть на неё часами. Я люблю копить её у себя: мысль о том, что с ней придется когда-нибудь разделаться, надрывает мне душу.
«Апатия и непреодолимое отвращение ко всякого рода труду». Как меня мучил этот недуг — невозможно описать. Я страдал им с колыбели.
Пусть будет легка ладья твоей жизни, возьми в нее только самое необходимое: уютное жилище и скромные радости; ту, которая тебя любит и которая тебе дороже всех; двух-трех друзей, достойных называться друзьями; кошку и собаку; одну-две трубки; вдоволь еды и вдоволь одежды и немножко больше, чем вдоволь, питья, ибо жажда – страшная вещь.
— Что прикажете принести, сэр?
— Унесите меня отсюда.
Я не могу сидеть сложа руки и праздно глядеть, как кто-то трудится в поте лица. У меня сразу же появляется потребность встать и начать руководить.
Ничто другое не раздражает меня настолько сильно, чем люди, которые сидят и ничего не делают, когда что-то делаю я.
Даже величайшие умы никогда и ни в чем не достигают своего идеала.
Наш мир — это юдоль скорбей, и человек создан, чтобы страдать, как солнце — чтобы светить.
Мы приобрели опыт, а за опыт, как говорится, сколько ни заплати – не переплатишь.
Ночь, как любящая мать, кладет свою руку на наш горячий лоб, поворачивает к себе заплаканное маленькое личико и улыбается... Она молчит, но мы знаем, что она чувствует за нас, прижимаемся к ней, и утихает наше маленькое горе.
Если запрещается откровенно высказывать свое мнение, то зачем же тогда и спрашивать?
Мы гордимся нашей гуманностью и цивилизацией, но, отбросив в сторону лицемерие, всё-таки должны признать, что под крахмальными манишками в каждом из нас сидит дикарь с нетронутыми дикими инстинктами.
Нерушимое счастье у домашнего очага пресыщает и утомляет.
Видя постоянно свет солнца и красоту луны, мы привыкаем к ним и не восхищаемся ими.
Запиши всё, что может понадобиться. Потом просмотри — и зачеркни всё, без чего можно обойтись.
Человек не может вполне оценить своё счастье, пока оно ничем не омрачено.
Загрузка ...