Гилберт Честертон – цитаты
(страница 2)
Волшебные истории – это больше, чем правда: не потому, что они лгут, будто драконы существуют, а потому, что утверждают, что дракона можно победить.
Каждый хочет, чтобы его информировали честно, беспристрастно, правдиво — и в полном соответствии с его взглядами.
Провозглашая объединение народов, вы на самом деле хотите, чтобы они все, как один, переняли бы ваши обыкновения и утратили свои.
Сумасшедшие — народ серьезный; они и с ума-то сходят за недостатком юмора.
Благородные люди позвоночные: мягкость у них сверху, твердость — глубоко внутри. А нынешние трусы — моллюски: твердость у них снаружи, внутри мягко.
В близнецах есть что-то пугающее, словно настоящим мог быть только один из них.
Поверь, самое хорошее в человеке ты постигнешь лишь тогда, когда узнаешь о нем худшее. Мы не поймем странной человеческой души, видя в реальных людях лишь безупречный муляж, которому неведомы ни флирт, ни подкуп.
Вы только и видите, что дерево в свете фонаря. Настанет ли тот день, когда вы увидите наконец фонарь в свете дерева?
Тому, кто может выразить себя в песне, незачем выражать себя в убийстве.
Любая мода в лучшем случае — легкая форма безумия.
Нельзя сходить с ума всем сразу. Сумасшествие лишается нравственной ценности, если никто ему не дивится.
Тот азарт, с которым люди гонятся за наслаждением, и есть лучшее доказательство того, что они не в состоянии его обрести.
Одному великому средневековому философу принадлежит мысль о том, что все человеческие беды происходят от того, что мы наслаждаемся тем, чем следует пользоваться, и пользуемся тем, чем следует наслаждаться. Именно этим и занимается абсолютное большинство современных философов. В результате они готовы пожертвовать счастьем ради прогресса, тогда как только в счастье и заключается смысл всякого прогресса.
Загрузка ...