Фридрих Ницше – цитаты
(страница 8)
И вы говорите мне, друзья, что о вкусах и привкусах не спорят? Но ведь жизнь есть спор о вкусах и привкусах!
И вот чему научился я у них: тот, кто хвалит, делает вид, будто воздает он должное, но на самом деле он хочет получить еще больше.
Малочисленное общество для меня предпочтительнее, чем злое.
Благороднее считать себя неправым, чем оказаться правым, особенно если ты прав.
Быть свободным от счастья рабов, избавленных от богов и поклонения им, бесстрашным и наводящим страх, великим и одиноким, — такова воля правдивого.
И когда они говорят: «Мы правы вместе», всегда это звучит так: «Мы правы в мести!»
Вы жметесь к ближнему, и для этого у вас есть прекрасные слова. Но я говорю вам: ваша любовь к ближнему есть ваша дурная любовь к самим себе.
Мир тем похож на человека, что и у него есть задняя часть.
Всякая истина крива, само время есть круг.
И если у тебя не будет больше ни одной лестницы, ты должен будешь научиться взбираться на свою собственную голову: как же иначе хотел бы ты подняться выше?
И не иначе умели они любить своего Бога, как распяв человека.
И каждый желающий славы должен уметь вовремя проститься с почестью и знать трудное искусство — уйти вовремя.
Есть чувства, которые грозят убить одинокого; если это им не удается, они должны сами умереть! Но способен ли ты быть убийцею?
Свободный ум требует оснований, другие же — только веры.
Стремление к величию выдаёт с головой: кто обладает величием, тот стремится к доброте.
Всякий глубокий ум нуждается в маске, — более того, вокруг всякого глубокого ума постепенно вырастает маска, благодаря всегда фальшивому, именно, плоскому толкованию каждого его слова, каждого шага, каждого подаваемого им признака жизни.
Весь мир верит в это; но чему только не верит весь мир!
Мой способ возмездия состоит в том, чтобы как можно скорее послать вслед глупости что-нибудь умное: таким образом, пожалуй, можно ещё догнать её.
В конце концов никто не может из вещей, в том числе и из книг, узнать больше, чем он уже знает.
В сущности, между религией и настоящей наукой нет ни сродства, ни дружбы, ни вражды: они на разных полюсах.