Джордж Оруэлл – цитаты
(страница 10)
Они могут выяснить до мельчайших подробностей все, что ты делал, говорил и думал, но душа, чьи движения загадочны даже для тебя самого, остается неприступной.
Неужели вам непонятно, что смерть индивида – это не смерть? Партия бессмертна.
Литература, имеющая хоть какую-то ценность, возможна лишь при условии, что пишущий ощущает истинность того, что он пишет.
Люди, которые голосуют за неудачников, воров, предателей и мошенников, не являются их жертвами. Они соучастники.
Но все же кое-что, слегка схватив бедняцкого лиха, я усвоил. Я никогда уже не буду думать о бродягах, что все они пьяницы и мерзавцы, не буду ждать благодарности от нищего, которому я бросил пенни, не буду удивляться слабоволию тех, кого выгнали с работы, не буду опускать монеты в кружку Армии спасения, отказываться на улице от рекламных листовок и наслаждаться угощением в шикарных ресторанах. Начало есть.
Огромные массы человеческих существ, в общем, не самолюбивы. Примерно после тридцати лет они утрачивают личные амбиции (а чаще всего почти совсем теряют ощущение индивидуальности) и живут в основном для других или мало-помалу задыхаются от нудной работы. Но среди них всегда есть меньшинство одаренных, упрямых людей, которые полны решимости прожить собственные жизни до конца.
Объявив себя непогрешимым, тоталитарное государство вместе с тем отбрасывает само понятие объективной истины.
Тоталитарное государство обязательно старается контролировать мысли и чувства своих подданных по меньшей мере столь же действенно, как контролирует их поступки.
Безденежье не спасает от денег, а как раз полностью им подчиняет.
Брак плох, а одному навеки еще хуже.
Деньги дают так много. Позволяют быть терпимым и тактичным, не суматошливым, великодушным, бескорыстным.
Суть всей современной коммерции – надувательство.
Если убита женщина, первым подозревают ее мужа — вот вам вся правда о том, что народу втайне думается насчет брака.
Считается, человек умер, когда сердце остановилось. Принято так считать. Но, возможно, по-настоящему смерть наступает раньше, когда мозг костенеет, не в силах больше ухватить, переварить что-нибудь новое.
Голод, непосильный труд и обманутые ожидания — таков, говорил он, нерушимый закон жизни.
От усталости Уинстон превратился в студень. Студень — подходящее слово. Он чувствовал себя не только дряблым, как студень, но и таким же полупрозрачным.
От слов «Я вас люблю» нахлынуло желание продлить себе жизнь.
Всякий писатель, который становится под партийные знамёна, рано или поздно оказывается перед выбором — либо подчиниться, либо заткнуться.
Человечество стоит перед выбором: свобода или счастье, и для подавляющего большинства счастье – лучше.
Загрузка ...