Джек Керуак – цитаты
Все дело в том, что мы сами не понимаем своих женщин. И обвиняем их, а виноваты сами.
Человек должен хоть раз в жизни оказаться в кромешной глуши, чтобы физически испытать одиночество, пусть даже задыхаясь при этом от скуки. Почувствовать, как это — зависеть исключительно от себя самого, и в конце концов познать свою суть и обрести силу, ранее неведомую.
Парни и девушки так уныло проводят время друг с другом. Желая выдать себя за людей искушенных, они сразу же, даже для приличия не поговорив, отдаются во власть секса. А говорить нужно не слова обольщения — нужен простой, откровенный разговор о душе, ведь жизнь священна и драгоценно каждое её мгновение.
Когда дойдёшь до вершины, продолжай восхождение.
Они приплясывали на улицах как заведённые, а я плёлся сзади, как всю жизнь плетусь за теми, кто мне интересен, потому что интересны мне одни безумцы, те, кто без ума от жизни, от разговоров, от желания быть спасённым, кто жаждет всего сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей, кто лишь горит, горит, горит, как фантастические желтые римские свечи, которые пауками распускаются в звёздном небе, а в центре возникает голубая вспышка, и тогда все кричат: «Ого-о-о!»
Мне внезапно стало ясно, что я никого не должен учить тому, что понял сам.
Совсем один, свободный, в мягких песках пляжа рядом со вздохом моря.
Всегда есть нечто большее, всегда можно сделать маленький шаг вперед — предела нет.
Разве не правда, что мы начинаем свою жизнь под родительским кровом верящими во все на свете милыми детьми? Потом наступает День потерявших веру, когда понимаешь, что ты жалок, несчастен, беден, слеп и гол и, словно вселяющий ужас, убитый горем призрак, с содроганием продираешься сквозь нескончаемый кошмар этой жизни.
Единственной любовью может быть лишь первая, единственной смертью — последняя, единственной жизнью — та, что внутри, а единственное слово навсегда застряло в горле.
Не жалуйся, не критикуй, не хвали, не признавай, не остри, не выстреливай звездочками мысли, просто теки, теки, будь собою всем, будь собою какой ты есть.
Любовь к миру всегда наполняет меня какой-то гордостью. Ненавидеть гораздо проще.
Донышко мира – из золота, а сам мир перевернут.
Стоит им только предложить именно то, чего они втайне желают, как они тут же начинают паниковать.
Он был настоящим учителем, и можно утверждать, что он имел все права учить, потому что постоянно учился сам.
Просто я был кем-то другим, неким незнакомцем, и вся моя жизнь была жизнью неприкаянной, жизнью призрака. Я проехал пол-Америки, добрался до пограничной линии, отделявшей Восток моей юности от Запада моего будущего.
– Вы, парни, куда-то едете или просто едете?
Мы не поняли вопроса, а это был чертовски хороший вопрос.
Господи, как прав был Хемингуэй, когда сказал, что от жизни нет средства.
Так бывает в лесах, они всегда кажутся знакомыми, давно забытыми, как лицо давно умершего родственника, как давний сон, как принесенный волнами обрывок позабытой песни, и больше всего — как золотые вечности прошедшего детства или прошлой жизни, всего живущего и умирающего, миллион лет назад вот так же щемило сердце, и облака, проплывая над головой, подтверждают это чувство своей одинокой знакомостью.
Если бы я рос благодаря страданию, я уже был бы ростом с этот дом.