Цитаты из книги “Человек, который смеется”, Виктор Гюго
(страница 5)

Порою радость бывает самым отвратительным чувством.

Ничто не поражает с такой силой как роскошь, когда её видишь первый раз.

Два судорожных движения рта действуют заразительно: это смех и зевота.

Чудовищное тоже бывает в своем роде совершенным.

На руке сна есть перст смерти.

Нет ничего приятнее, чем поступать справедливо, когда тем самым причиняешь огорчение тому, кого ненавидишь.

Я смеюсь — и это значит: я плачу.

Порою душа безотчетно принимает меры предосторожности, тайна которых ей не всегда бывает ясна. Когда молчишь о ком-нибудь, кажется, что этим отстраняешь его от себя. Расспрашивая о нем, боишься привлечь его. Можно оградить себя молчанием, как ограждаешь себя, запирая дверь.

Человеческая душа всегда склонна уповать на чудо.

Быть слепой и сверх того влюблённой — значит быть слепой вдвойне.

Случайность — и все, казалось, уже стертое навеки, вдруг снова оживает между строками в изумленной памяти.

Большая толпа — это маленькие люди.

Такая невинность в таком мраке жизни, такая чистота объятий, такое предвосхищение любви возможно только в детстве, и все, что есть на свете великого, меркнет перед величием младенцев.

Бессонница, как и сон, полна видений.

Общество – это мир, в котором живет наше тело, природа – мир нашей души.

Иногда вторым быть труднее, чем первым. Для этого нужно меньше гениальности, но больше отваги. Первый, упоенный новизной, может не знать размеров угрожающей ему опасности, второй же видит пропасть и все же бросается в нее.

Правители не имеют власти над народом, который над ними смеётся.

Есть такая степень страха, когда человек сам делается страшен. Кто боится всего, тот уже ничего не боится.

Беда, когда сборище тупоголовых начинает изощряться в остроумии.

Дурацкие истины оказываются самой настоящей правдой.