Цитаты из книги “Человек, который смеется”, Виктор Гюго
(страница 4)

Я слишком стар, чтобы нравиться женщинам, но достаточно богат, чтобы оплачивать их.

Мир – он всегда будет таким, каков он есть; на земле все будет идти достаточно дурно и без твоего содействия.

Право человека на слезы не знает давности.

То, что постигаешь в минуту кончины, похоже на то, что видишь при вспышке молнии. Сначала — все, потом — ничего. И видишь, и не видишь. После смерти наши глаза опять откроются, и то, что было молнией, станет солнцем.

Меняя внешний облик, порой меняют душу.

Презрение — это пощечина на расстоянии.

Слепой видит незримое.

Порою радость бывает самым отвратительным чувством.

То, что гаснет здесь, вновь зажигается там.

Ничто не поражает с такой силой как роскошь, когда её видишь первый раз.

Девушка властвует над женихом, а жена подчиняется мужу.

Два судорожных движения рта действуют заразительно: это смех и зевота.

На руке сна есть перст смерти.

Унижение человека ведет к лишению его человеческого облика.

Жизнь мрачной стеной обступила его со всех сторон.

Кому не случалось быть с виду свободным, но чувствовать, что у него связаны крылья!

Нет ничего приятнее, чем поступать справедливо, когда тем самым причиняешь огорчение тому, кого ненавидишь.

Отнять у любви иллюзию — всё равно что лишить её пищи.

Я смеюсь — и это значит: я плачу.

Порою душа безотчетно принимает меры предосторожности, тайна которых ей не всегда бывает ясна. Когда молчишь о ком-нибудь, кажется, что этим отстраняешь его от себя. Расспрашивая о нем, боишься привлечь его. Можно оградить себя молчанием, как ограждаешь себя, запирая дверь.