Борис Львович Васильев – цитаты
(страница 12)
— Другие богатством гордились или знатностью, а мы — профессией.
— А что это за профессия?
— Родину защищать! Есть такая профессия.
Интересно, но все старые времена в России всегда почему-то считаются добрыми.
Ты на перепутье, доченька. Возьми веник и грабли. Подмети дорожки к дому и очисти сад от сухих веток и старой листвы. И все отсеется. Все второстепенное отсеивает труд. Не ради искупления грехов, а ради их анализа и решения.
В каждом классе есть свой тихий отличник, над которым все потешаются, но которого чтут как достопримечательность и решительно защищают от нападок посторонних.
Нельзя предавать отцов. Нельзя, иначе мы убьем сами себя, своих детей, свое будущее. Мы разорвем мир надвое, мы выроем пропасть между прошлым и настоящим, мы нарушим связь поколений, потому что нет на свете страшнее предательства, чем предательство своего отца.
Бывает горе — что косматая медведица. Навалится, рвет, терзает — света невзвидишь... А отвалит — и ничего, вроде можно дышать, жить, действовать. Как не было.
А бывает пустячок, оплошность. Мелочь, но за собой мелочь эта такое тянет, что не дай бог никому.
Скепсис — ржавчина души, он не способен к созиданию, его удел — разъедать.
Согрешить всегда легче, чем избавиться от ощущения собственного греха.
Так глупо, так несуразно и неправдоподобно было умирать в девятнадцать лет.
У лжи есть хозяин, а у истины — нет.
— Разве плохо быть максималисткой?
— Нет, не плохо, и они, я убеждена, необходимы обществу. Но с ними очень трудно дружить, а любить их просто невозможно.
Путь между двумя точками не всегда полезно соединять беспощадной прямой.
— Все сказки хороши, друг мой.
— Кроме социальных о всеобщем равенстве, потому что существует только равенство безделья, а равенства труда в мире не существует и существовать не может.
У войны свои законы, своя мораль, и то, что в мирной жизни считается недопустимым, в бою бывает просто необходимостью.
Работа — это когда ради денег вкалываешь, а дело — это не то. Это твое, понимаешь? Твое, кровное, где ты себя на месте чувствуешь.
Чиновничье место — самая твердая валюта в России.
Не может быть на Руси повинного чиновника второго, а уж тем паче — первого класса.
Непрожитое дремлет в душе человеческой, как зерно, ожидая тепла и влаги, чтобы прорасти.
Не знаю, как там другие народы, а мы, русские, хорошо понимаем друг друга только в беде.
Загрузка ...