Цитаты из книги “Анна Каренина”, Лев Николаевич Толстой
(страница 3)

Всё смешалось в доме Облонских.

Может быть оттого, что я радуюсь тому, что у меня есть, и не тужу о том, чего нету.

Разумом, что ли, дошел я до того, что надо любить ближнего и не душить его? Мне сказали это в детстве, и я радостно поверил, потому что мне сказали то, что было у меня в душе. А кто открыл это? Не разум. Разум открыл борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы душить всех, мешающих удовлетворению моих желаний. Это вывод разума. А любить другого не мог открыть разум, потому что это неразумно.

Я настолько горда, что никогда не позволю себе любить человека, который меня не любит.

Как часто счастье браков по рассудку разлетается, как пыль, именно оттого, что появляется та самая страсть, которую не признавали.

Слыхал он, что женщины часто любят некрасивых, простых людей, но не верил этому, потому что судил по себе, так как сам он мог любить только красивых, таинственных и особенных женщин.

Браками по рассудку мы называем те, когда уже оба перебесились.

Это не тоска, не скука, а гораздо хуже. Как будто всё, что было хорошего во мне, всё спряталось, а осталось одно самое гадкое.

Узнаю коней ретивых по каким-то их таврам, юношей влюбленных узнаю по их глазам.

Всему виной эта глупая улыбка.

Он любил свою газету, как сигару после обеда, за лёгкий туман, который она производила в его голове.

Одного боишься — это встречаться с русскими за границей.

Притворство в чем бы то ни было может обмануть самого умного, проницательного человека: но самый ограниченный ребенок, как бы оно ни было искусно скрываемо, узнает его и отвращается.

Кто хочет результата, тот допускает и средства.

Он понял, что она не только близка ему, но что он теперь не знает, где кончается она и начинается он.

— Что с тобой нынче?
— Со мной? Со мной счастье!

У меня ничего нет, кроме тебя. Помни это.

Я чувствую, что лечу головой вниз в какую-то пропасть, но я не должна спасаться. И не могу.

В браке главное дело любовь и что с любовью всегда будешь счастлив, потому что счастье бывает только в самом себе.

Она ревновала его не к какой-нибудь женщине, а к уменьшению его любви.