Анаис Нин – цитаты

У меня есть панический страх мелкой жизни.

Приходит время, когда боязнь остаться в бутоне оказывается более болезненной, чем страх расцвести.

Цель писателя — сказать не то, что мы все способны сказать, а то, что мы сказать не в силах.

Мечты превращаются в реальность благодаря действиям. Из действий снова возникает мечта; и эта взаимозависимость порождает высочайшую форму жизни.

Все женщины ищут учителя в мужчине, однако в мужчине не из прошлого и не из мифологии, а в живом мужчине, способном творить из женщины женщину, помогать ей стать женщиной, ведь женщине нужен учитель, но которого она могла бы иметь для одной себя, которого могла бы укрыть в своей душе, ни с кем им не делясь.

Чтобы обладать кем-то по-настоящему, любить надо безрассудно.

Я, обладающая глубочайшей интуицией, выбираю мужчину, который подчинит себе мою силу, который предъявит мне чудовищные требования, который не усомнится в моей храбрости и крутости, который не посчитает меня наивной и невинной и который обладает мужеством, чтобы обращаться со мной, как с женщиной.

Человеческому существу всегда мешает освободиться что-то или кто-то, хотя причина этой несвободы лежит в нас самих.

Учтивость – это защита. Культура – щит.

Ужасно в стареющих мужчинах то, как они подсчитывают число своих любовных подвигов.

У каждого человека свой собственный ад.

Тот, кто бессилен, довольствуется предубеждениями.

Самопознание всегда лежит в основе мудрости.

Писатель – самый одинокий человек в мире; ведь он живет, сражается, умирает и вновь рождается всегда в одиночестве; все свои роли он играет за опущенным занавесом.

Влюбленный психоаналитик точно так же сходит с ума, как и всякий другой влюбленный.

Обуздать природу – значит истощать гигантские природные ресурсы, то же самое и с женщиной.

Мудрость есть отсутствие идеалов.

Любить – это значит прощать, понимать, желать другому счастья.

Лживая религия, лживая и узкая мораль каждую минуту уводят нас в сторону от всех форм счастья, возможных для нас.

Когда душа поистине богата, обычная, ординарная жизнь становится пыткой.