Федор Михайлович Достоевский – цитаты
(страница 11)
Нынешнее время — это время золотой средины и бесчувствия, страсти к невежеству, лени, неспособности к делу и потребности всего готового.
Слова отчаянного летят на ветер.
Коли ты хочешь, чтобы тебя уважали, во-первых и главное — уважай сам себя.
Ты не понял всего. Будь счастлив с кем хочешь. Не могу же я требовать у твоего сердца больше, чем оно может мне дать.
Хоть бы в сумасшедший дом поступить, что ли, что бы перевернулся как-нибудь весь мозг в голове и расположился по новому.
Великодушное сердце может полюбить из жалости.
В основании всех человеческих добродетелей лежит глубочайший эгоизм.
Безрассудное упрямство — это блажь, присоединившаяся к глупости и являющаяся ее продолжением.
Как будто на душе прояснеет, как будто вздрогнешь или кто-то подтолкнет тебя локтем. Новый взгляд, новые мысли... Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека!
В иных натурах, нежно и тонко чувствующих, бывает иногда какое-то упорство, какое-то целомудренное нежелание высказаться и выказать даже милому себе существу свою нежность не только при людях, но даже и наедине; наедине еще больше; только изредка прорывается в них ласка, и прорывается тем горячее, тем порывистее, чем дольше она была сдержана.
О моё милое детство! Золотое, прекрасное время! Жизнь сказывалась впервые, таинственно и заманчиво, и так сладко было знакомиться с нею. Тогда за каждым кустом, за каждым деревом как будто еще кто-то жил, для нас таинственный и неведомый; сказочный мир сливался с действительным...
У меня воображение, а у тебя действительность.
Сами себе горести создаем, да ещё жалуемся.
Пусть мы униженные, пусть мы оскорбленные, но мы опять вместе, и пусть, пусть теперь торжествуют эти гордые и надменные, унизившие и оскорбившие нас!.. Мы пойдем рука в руку, и я скажу им: это моя дорогая, это возлюбленная дочь моя, это безгрешная дочь моя, которую вы оскорбили и унизили, но которую я, я люблю и которую благословляю во веки веков!
Она сама нарочно растравляет свою рану, чувствуя в этом какую-то потребность, — потребность отчаяния, страданий.
В женском характере есть такая черта, что если, например, женщина в чем виновата, то скорей она согласится потом, впоследствии, загладить свою вину тысячью ласк, чем в настоящую минуту, во время самой очевидной улики в проступке, сознаться в нем и попросить прощения.
Не ум главное, а то, что направляет его, — натура, сердце, благородные свойства, развитие.
Человек и гражданин гибнут в тиране навсегда, а возврат к человеческому достоинству, к раскаянию, к возрождению становится для него уже почти невозможен.
Человек есть существо, ко всему привыкающее, и, я думаю, это самое лучшее определение человека.
Право телесного наказания, данное одному над другим, есть одна из язв общества, есть одно из самых сильных средств для уничтожения в нём всякого зародыша, всякой попытки гражданственности и полное основание к непременному и неотразимому его разложению.
Загрузка ...