Жан де Лабрюйер – цитаты
(страница 4)

В любом нашем поступке уже сказывается весь наш характер: дурак и входит, и выходит, и садится, и встает с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный человек.

Если бы глупец боялся сказать глупость, он уже не был бы глупцом.

Если бы человек умел довольствоваться тем, что имеет, а не зариться на достояние соседа, он всегда наслаждался бы миром и свободой.

И при зарождении, и на закате любви люди всегда испытывают замешательство, оставаясь наедине друг с другом.

Изящно шутить и занимательно рассказывать о пустяках умеет лишь тот, кто сочетает в себе изысканность и непринужденность с богатым воображением.

Люди согласны быть рабами в одном месте, чтобы чувствовать себя господами в другом.

Ни к кому не ходить на поклон и не ждать, что придут на поклон к вам, — вот отрадная жизнь, золотой век, естественное состояние человека!

О сильных мира сего лучше молчать: говорить о них хорошо — почти всегда значит льстить им; говорить о них дурно — опасно, пока они живы, и подло, когда они мертвы.

Сыпать веселыми остротами — это значит создавать нечто из ничего, то есть творить.

Так же трудно заглушить обиду вначале, как помнить о ней по прошествии нескольких лет.

Часто пешки, которыми умно распоряжаются, проходят в ферзи и решают исход партии; выигрывает её самый ловкий или самый удачливый.

Большинство людей тратит половину своей жизни на то, чтобы другую половину сделать несчастной.

Будем смеяться не дожидаясь минуты, когда почувствуем себя счастливыми, иначе мы рискуем умереть, так ни разу и не засмеявшись.

Всякий сочинитель хочет писать так, чтобы его поняли; но при этом нужно писать о том, что стоит понимания.

Вся наша беда в том, что мы не умеем быть одни.

Высокий стиль газетчика — это пустая болтовня о политике.

Для того чтобы управлять кем-либо долго и самовластно, надо иметь легкую руку и как можно менее давать ему чувствовать его зависимость.

Есть области, в которых посредственность невыносима: поэзия, музыка, живопись, ораторское искусство.

К высокому положению ведут два пути: протоптанная прямая дорога и окольная тропа в обход, которая гораздо короче.

Как ни безупречно произведение, от него не останется камня на камне, если автор, прислушиваясь к критике, поверит всем своим судьям, ибо каждый из них потребует исключить именно то место, которое меньше всего ему понравилось.