Цитаты из книги “Волхв”, Джон Фаулз
(страница 5)

Отказ от содержания ради формы, от смысла – ради видимости, от этики – ради эстетики...

Я выпал из своей эпохи, но прошлое меня не принимало.

— Разумный человек и должен быть либо агностиком, либо атеистом. И дрожать за свою шкуру. Это необходимые черты развитого интеллекта.

Солнце. Нагота. Стул. Полотенце, умывальник. Плитка на полу. Собачка. И существование обретает смысл.

Душа человека имеет больше прав называться вселенной, чем собственно мироздание.

Количество счастья и горя закладывается в нас при рождении. Денежные превратности на него мало влияют.

Гораздо позже я прочел мудрые слова Эмили Дикинсон: "Стихам читатель не нужен"; быть поэтом — все, печатать стихи — ничто.

Подобная реакция характерна для вашего века с его пафосом противоречия; усомниться, опровергнуть. Никакой вежливостью вы это не скроете. Вы как дикобраз. Когда иглы этого животного подняты, оно не способно есть. А если не ешь, приходится голодать. И щетина ваша умрет, как и весь организм.

Эти простые слова, «Не знаю», стали моим огненным столпом. Они открывали мне мир, иной, чем тот, в каком я жил — как Хенрику. Они учили меня смирению, что схоже с исступленностью — как Хенрика. Я ощутил глубинную загадку, ощутил тщету многих вещей, что век наш превозносит — как Хенрик.

Я специально поставил будильник так, чтобы времени осталось в обрез - некогда будет рыдать.

Ирония вам не к лицу. Она делает вас беззащитным.

На деле ничто так не враждебно поэзии, как безразлично-слепая скука, с которой я тогда смотрел на мир в целом и на собственную жизнь в частности.

По-моему, двадцать пять – наиболее трудный и больной возраст и для тебя, и для окружающих. Ты способен соображать, с тобой обращаются как со взрослым. Но бывают встречи, которые сталкивают тебя в отрочество, ибо тебе не хватает опыта, чтобы постичь и усвоить их значение.

— Просто она была единственным светлым пятном. Не более того.
— А может, для нее единственное светлое пятно – вы...

Много недель я чувствовал себя разъятым, оторванным от своего прежнего "я", — и теперь, точно груда деталей, валяюсь на верстаке, покинутый конструктором и не знающий наверняка, как собрать себя воедино.

Её новое, истинное "я", простое и строгое, было упоительнее прежних. Я понял, чего мне до сих пор недоставало: сознания, что она такая, как все, что она доступна.

Вы превращаете слова в пустой хлам.

Сейчас я чувствовал то же, что он тогда: новый виток самосознания, уверенность, что эти душа и тело с их достоинствами и пороками пребудут со мной всегда, и нет ни выхода, ни выбора.

Бывают мгновения, которые обладают столь сильным воздействием на душу, что и подумать страшно о том, что когда-нибудь им наступит предел.

Судьба — это всего лишь случай; мир справедлив к человечеству, пусть каждый из нас в отдельности и переживает много несправедливого.