Виктор Гюго – цитаты
(страница 10)
Ко всем человеческим поступкам можно относиться двояко: за что клеймят одного, за то другого венчают лавром.
Я слишком стар, чтобы нравиться женщинам, но достаточно богат, чтобы оплачивать их.
То, что постигаешь в минуту кончины, похоже на то, что видишь при вспышке молнии. Сначала — все, потом — ничего. И видишь, и не видишь. После смерти наши глаза опять откроются, и то, что было молнией, станет солнцем.
Сознавать — значит видеть.
Он заметил, что существует своего рода иерархия бедствий: над королями, угнетающими народ, есть война, над войною — чума, над чумою — голод, а над всеми бедствиями — глупость людская.
Нам приятны люди, которые видели нас счастливыми. Чувствуешь к ним благодарность за то, что они были свидетелями нашей радости.
Презрение — это пощечина на расстоянии.
Но детям неведом тот способ взлома тюремной двери, который именуется самоубийством.
Слепой видит незримое.
Симметрия — это скука, а скука — сущность печали. Отчаяние зевает. Если можно вообразить себе что-нибудь страшнее ада, где страдают, то это ад, где скучают.
Я встретил на улице молодого человека, очень бедного и влюбленного. Он был в поношенной шляпе, в потертой одежде; у него были дыры на локтях; вода проникала в его башмаки, а звездные лучи — в его душу.
Взгляд — это искра.
У всех нас, кто бы мы ни были, есть существо, которым мы дышим.
Любовь — это приветствие, которое ангелы шлют звёздам.
Гнев раздувает восстание, как ветер раздувает огонь.
Прекрасна и священна надежда в ребёнке, никогда не знавшем ничего, кроме горя.
Никакое чувство не может быть так ужасно, как чувство злорадства.
Идеальная пара: он — Квазимодо, она — слепая. Он никогда не уйдет к другой, она никогда не увидит его уродства.
Загрузка ...