Цитаты из книги “Отверженные”, Виктор Гюго
(страница 6)

Никакое тление не может коснуться алмаза.

Солгать чуть-чуть — невозможно; тот, кто лжёт, лжёт до конца.

Что значит бурление целого города по сравнению с душевной бурей? Человек ещё бездоннее, чем народ.

Нет ничего опаснее столкновения двух крайностей: ума и нищеты.

Самые хорошие люди иногда бывают не свободны от эгоистических мыслей.

Освобождение — это ещё не свобода. Выйти из острога — ещё не значит уйти от осуждения.

Бедность и кокетство — дурные советчицы: первая ропщет, а вторая льстит.

Дети быстро и легко осваиваются со счастьем и радостью, ибо они сами по природе своей — радость и счастье.

В этом мире есть два существа, испытывающие равный по силе, глубокий трепет: мать, нашедшая ребёнка, и тигр, схвативший добычу.

Я гляжу на твои ножки в микроскоп, а на твою душу — в телескоп.

Нации, застывшие в мертвых догмах или развращенные корыстью, непригодны к тому, чтобы двигать вперед цивилизацию.

Когда к нему заявлялась беда, он дружески приветствовал её как старую знакомую и похлопывал невзгоды по плечу.

Величие революции состоит в том, чтобы, не отрывая глаз от ослепительно сияющего идеала, стремиться к нему сквозь громы и молнии, обжигая руки в огне, обагряя их в крови.

Когда сердце скользит вниз, трудно остановиться на склоне.

Юность — улыбка будущего, обращенная к неведомому, то есть к самому себе. Быть счастливой — естественно для юности, самое дыхание её как будто напоено надеждой.

Учите невежественных людей всему, чему только можете; общество виновно в том, что у нас нет бесплатного обучения; оно несет ответственность за темноту. Когда душа полна мрака, в ней зреет грех. Виновен не тот, кто грешит, а тот, кто порождает мрак.

Ненависть к роскоши — это ненависть неразумная. Она влечет за собой ненависть к искусству.

Насмешка над веком освобождает от труда понимать его.

Каторга создает каторжника.

Дурной знак для больного — эти таинственные диалоги врача с самим собой!