Цитаты из книги “Отверженные”, Виктор Гюго
(страница 5)

Если есть что-либо более страшное, чем плоть, погибающая от недостатка хлеба, так это душа, умирающая от жажды света.

Нередко наивность оказывается величайшим искусством.

Насмешка над веком освобождает от труда понимать его.

Обладай зрение способностью видеть внутренний мир нашего ближнего, можно было бы гораздо вернее судить о человеке по его мечтам, нежели по его мыслям.

Говорят, что европейская цивилизация упразднила рабство. Это заблуждение. Оно всё ещё существует, но теперь его тяжесть падает только на женщину, имя его — проституция. Его тяжесть падает на женщину, то есть на грацию, на слабость, на красоту, на материнство. Это позор для мужчины, и при этом величайший позор.

Ненависть к роскоши — это ненависть неразумная. Она влечет за собой ненависть к искусству.

Возлюбленной вовсе не следует вечно смеяться. Это поощряет мужчин к измене. Видя её весёлой, не чувствуешь раскаяния; а если она печальна, как-то становится совестно.

У человека есть только один тиран — невежество.

Быть святым — исключение; быть справедливым — правило. Заблуждайтесь, падайте, грешите, но будьте справедливы.

В некоторые минуты душа приходит на помощь телу и вселяет в него бодрость. Это единственная птица, оберегающая собственную клетку.

Если можно вообразить себе что-нибудь страшнее ада, где страдают, то это ад, где скучают.

Подлинное сострадание заключается в том, чтобы вовсе не касаться больного места человека, когда он страдает.

Солгать чуть-чуть — невозможно; тот, кто лжёт, лжёт до конца.

Они полны величия, ибо они мыслят.

Окунувшись в грязь, женщина превращается в камень.

Некоторые мысли — те же молитвы. Есть мгновения, когда душа, независимо от положения тела, — на коленях.

Побеждать — глупейшее занятие. Не победить, а убедить — вот что достойно славы.

Мир — это спокойно перевариваемое счастье.

Нищета... Чудесное и грозное испытание, из которого слабые выходят, потеряв честь, а сильные — обретя величие! Это горнило, куда судьба бросает человека всякий раз, когда ей нужен подлец или полубог.

И в ту же минуту у обоих мелькнула одна и та же мысль, заставившая его вспыхнуть, а ее улыбнуться.