Цитаты из книги “Невыносимая легкость бытия”, Милан Кундера

Быть в близких отношениях с женщиной и спать с женщиной — две страсти не только различные, но едва ли не противоположные. Любовь проявляется не в желании совокупления (это желание распространяется на несчетное количество женщин), а в желании совместного сна (это желание ограничивается лишь одной женщиной).

Возможно, мы не способны любить именно потому, что жаждем быть любимыми, то есть хотим чего-то (любви) от другого, вместо того чтобы отдавать ему себя без всякой корысти, довольствуясь его присутствием.

Впереди была понятная ложь, а позади - непонятная правда.

В минуту, когда к нашему поведению кто-то приглядывается, мы волей-неволей приспосабливаемся к наблюдающим за нами глазам и уже все, что бы мы ни делали, перестает быть правдой. Иметь зрителей, думать о зрителях - значит жить во лжи.

Такой бывает минута, когда рождается любовь: женщина не может устоять перед голосом, который вызывает наружу её испуганную душу; мужчина не может устоять перед женщиной, чья душа чутко откликается на его голос.

Любовь — это мечта найти затерянную половину нас самих.

Ей казалось, что она прячется в раковине, а издали шумит море враждебного мира.

Крайности — это границы, за которыми кончается жизнь, и страсть к экстремизму, в искусстве и политике, суть замаскированная жажда смерти.

Она испытывала непреодолимое желание сказать ему, точно самая банальная из всех женщин: Не отпускай меня, держи меня возле себя, укроти меня, сделай меня своей рабыней, будь сильным! Но это были слова, которые она не могла и не умела произнести. Выпустив его из объятий, она только и сказала: — Я страшно рада, что я с тобой. — Это было самое большее, что она умела сказать при её сдержанном нраве.

Слабый должен суметь стать сильным и уйти, когда сильный слишком слаб для того, чтобы суметь причинить боль слабому.

Шум имеет одно преимущество. В нём пропадают слова.

Мы никогда не можем знать, чего мы должны хотеть, ибо проживаем одну-единственную жизнь и не можем ни сравнить её со своими предыдущими жизнями, ни исправить её в жизнях последующих.

Человек, мечтающий покинуть место, где он живет, явно несчастлив.

Единожды - все равно что никогда.

Любить кого-то из сострадания — не значит любить его по-настоящему.

Она испытывала сейчас такое же удивительное счастье и такую же удивительную грусть, как и тогда. Грусть означала: мы на последней остановке. Счастье означало: мы вместе. Грусть была формой, счастье — содержанием. Счастье наполняло пространство грусти.

В этом мире всё наперёд прощено и, стало быть, всё цинично дозволено.

Там, где говорит сердце, разуму возражать не пристало.

Какое у неё есть оружие? Только её верность.

— Почему ты никогда не воспользуешься своей силой против меня?
— Потому что любить — значит отказаться от силы.