Цитаты из книги “Моби Дик”, Герман Мелвилл
(страница 3)

В этом мире, братья, Грех, который может заплатить за проезд, свободно путешествует и не нуждается в паспорте, тогда как Добродетель, если она нища, будет задержана у первой же заставы.

Не знаю, в чем тут дело, но только нет другого такого места для дружеских откровений, как общая кровать. Говорят, муж с женой открывают здесь друг другу самые глубины своей души, а пожилые супруги нередко до утра лежат и беседуют о былых временах.

Старость не любит спать; кажется, что чем длительнее связь человека с жизнью, тем менее привлекательно для него все то, что напоминает смерть.

Все видимые предметы — только картонные маски. Но в каждом явлении — в живых поступках, в открытых делах — проглядывают сквозь бессмысленную маску неведомые черты какого-то разумного начала.

Чтобы воспламенить других, спичка и сама сгорает.

Какою пыткою оказывается сон для человека, снедаемого единым неосуществленным желанием мести. Он спит, сжав кулаки, а когда просыпается, его вонзенные в ладони ногти красны от его собственной крови.

Твой ход — так ходи, а смерть придет — так помирай, но не бросай карты.

Большой дурак всегда ругает меньшего.

Размышление и вода навечно неотделимы друг от друга.

Он был цивилизован ровно настолько, чтобы всевозможными невероятными способами выставлять напоказ свою дикость.

Невозмутимость равноценна всем светским приличиям.

Вероятно, мы, смертные, только тогда можем быть истинными философами, когда сознательно к этому не стремимся.

Только тогда можно до конца насладиться теплом, когда какой-нибудь небольшой участок вашего тела остается в холоде, ибо нет такого качества в нашем мире, которое продолжало бы существовать вне контраста, ничего не существует само по себе.

Благородство всегда немного угрюмо.

Всякое смертное величие есть только болезнь.

Когда подозреваешь что-нибудь неладное, иной раз случается, если ты уже вовлечен в это дело, что ты бессознательно стараешься скрыть все подозрения даже от самого себя.

Тщетны попытки сделать глубины доступными всякому, а истина всегда скрыта в глубине.

Как бы неразумно ни вели себя животные, человек всех неизмеримо превосходит своим безумием.

Дружище, я предпочитаю быть убитым тобою, чем спасённым кем-нибудь другим.

Ведь среди смертных нет больших тиранов, чем умирающие.