Михаил Булгаков – цитаты
(страница 10)
Целых лет двадцать человек занимается каким-нибудь делом, например читает римское право, а на двадцать первом — вдруг оказывается, что римское право ни при чем, что он даже не понимает его и не любит, а на самом деле он тонкий садовод и горит любовью к цветам. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором сплошь и рядом попадают на своё место только к концу жизни.
У нас трагедии начинаются. Бронепоезд параличом разбило. С палкой ходит бронепоезд, а пройти не может.
— Она не отдаёт себе отчёта в том, что говорит!
— Это хорошо, потому что, когда у нас, отдавая отчёт, говорят, ни слова правды не добьёшься.
Никакой сигнализацией вы не остановите того развала и разложения, которые свили теперь гнездо в душах человеческих.
Борьба с цензурой, какая бы она ни была и при какой бы власти она ни существовала, — мой писательский долг, так же, как и призывы к свободе печати. Я горячий поклонник этой свободы и полагаю, что, если кто-нибудь из писателей задумал бы доказывать, что она ему не нужна, он уподобился бы рыбе, публично уверяющей, что ей не нужна вода.
Есть же такая сила, что заставляет иногда глянуть вниз с обрыва в горах... Тянет к холодку... к обрыву...
Довольно сентиментальничать. Просентиментальничали свою жизнь.
Чего подушку за ухо тянете?
Один верит, другой не верит, а поступки у вас у всех одинаковые.
У зулусов жить — по-зулусьи выть. Международная вежливость, как говорится.
— Какой план рассказа?
— Хм... В одном доме жил священник...
Все заинтересовались. Праздношатающиеся подняли головы.
— Ну?
— И умер.
— Принимается, товарищи? Кто против? — спросил секретарь у своей чернильницы.
Та ничего не имела против, и секретарь написал на листе: «Принято единогласно». И сам же себя похвалил.
— Я ведь, собственно говоря, водки не пью.
— Стыдитесь!
У нас теперь другое, более страшное, чем война, чем немцы, чем вообще все на свете: у нас большевики.
— Вы социально опасный элемент!
— Я социально опасный тому, кто мне социально опасный, а с хорошими людьми я безопасный.
— Пардон, пардон, так что же из этого? Если меня расстреляли в Баку, я, значит, и в Москву не могу приехать? Меня по ошибке расстреляли, совершенно невинно...
Я могу хотеть все, что я хочу
Да почему, в конце концов, каждому своему действию я должен придумывать предлог?
Давно уже отмечено умными людьми, что счастье — как здоровье: когда оно налицо, его не замечаешь.
Загрузка ...