Иосиф Бродский – цитаты
(страница 8)

Но, как всегда, не зная для кого,
Твори себя и жизнь свою твори
Всей силою несчастья своего.

Всякое политическое движение есть форма уклонения от личной ответственности за происходящее.

Дурак может быть глух, может быть слеп, но он не может быть нем.

Человек одинок, как мысль, которая забывается.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Оглядываться - занятие более благодарное, чем смотреть вперёд.

Любовь сильней разлуки, но разлука длинней любви.

Слеза есть движение вспять, дань будущего прошлому. Или же она есть результат вычитания большего из меньшего: красоты из человека. То же верно и для любви, ибо и любовь больше того, кто любит.

Любовь есть бескорыстное чувство, улица с односторонним движением. Вот почему можно любить города, архитектуру как таковую, музыку, мёртвых поэтов, или, в случае особого темперамента, божество. Ибо любовь есть роман между отражением и его предметом.

Страсть, прежде всего, — лекарство от скуки.

Бесчеловечность всегда проще организовать, чем что-либо другое. Для этих дел Россия не нуждается в импорте технологий.

Тюрьма — недостаток пространства, возмещаемый избытком времени.

Независимо от того, является человек писателем или читателем, задача его состоит в том, чтобы прожить свою собственную, а не навязанную или предписанную извне, даже самым благородным образом выглядящую жизнь.

Лучше быть последним неудачником в демократии, чем мучеником или властителем дум в деспотии.

Человек — существо автономное, и на протяжении всей жизни ваша автономность всё более увеличивается. Это можно уподобить космическому аппарату: поначалу на него в известной степени действует сила притяжения — к дому, к базе, к вашему, естественно, Байконуру, но, по мере того как человек удаляется в пространство, он начинает подчиняться другим внешним законам гравитации.

Я всматриваюсь в огонь.
На языке огня
раздается «не тронь»
и вспыхивает «меня!»

Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.

В России театр абсурда и публика поменялись местами.

Нет одиночества больше, чем память о чуде.

Постараюсь навек сохранить этот вечер в груди.
Не сердись на меня. Нужно что-то иметь позади.