Цитаты из книги “Гэм”, Эрих Мария Ремарк

Речь и мысли принадлежали мужчине. А женщина рождена из безмолвия. Она живет в чужом краю и всего лишь выучила тамошний язык; родным ей он никогда не был. Она поневоле переводит свое сокровенное в понятия, которые не отвечают её сущности, ибо принадлежат мужчине. Она пытается изъясниться — и всегда тщетно. Никогда мужчине её не понять.

Самое прекрасное в женщине — позвоночник, когда он гнется, как гибкий индейский лук, когда его позвонки так мягко, так изящно проступают под натянутой кожей... когда он резко напружинивается от стройной шеи вниз и вдоль него возникают и углубляются узкие ямочки, а в них играют легкие тени, и свет омывает спину.

Эти слёзы не мои. Так часто бывает, когда я вижу что-нибудь вроде вон того, внизу, или когда что-то трогает меня и внутри тихо отворяется дверца и я в смятении или в задумчивости прислушиваюсь — тогда являются беспричинные слёзы, о которых я ничего не знаю.

У кого есть чутьё, тот подчиняет себе случайность.

Люди не умеют быть одни, чуждые потребности в духовном одиночестве, они боятся его, цепляясь хоть за какую-то одностороннюю любовь или ненависть, которая в непостижимой приверженности к схематизму очень скоро превращается в привычку.

Говоря о законах любви, он открыл мне вот какую тайну. Магнит ищет железо и притягивает его, так же как железо магнит. Но вскоре магнит пропитывает железо своей силой, и мало-помалу оно становится полной его собственностью и превращается в магнит. Тогда магнит отталкивает его. И ищет другое железо.

На свете нет ничего беспощаднее любви; потеряешь свободу чувств — потеряешь и того, кому приносишь их в жертву. Отрекаясь от себя, разом попадаешь в зависимость. Все нежные, кроткие желания — обман и западня. Необходимо всегда быть начеку, иного не дано.

Властвовать другим человеком можно, только властвуя собой.

Необычайное в конечном счете неизменно оказывается простым.

Ярко и полно живёт только тот, кто всем своим существом предается мгновению и живет им так, будто после ничего не будет.

У всех глубоких вещей двойственный облик, только посредственность всегда одинакова.

Кто следует себе, не блуждает. Кто теряет себя, находит мир. Кто находит мир, находит себя. Кто ощущает себя, тот поднимается над всем и растворяется в вечности.

Только имея под ногами надежную опору, можно далеко прыгнуть.

Кто любит восхождение, должен принять и упадок, ведь то и другое неразделимо.

Когда дом приходит в упадок, осыпается штукатурка. И упадок судьбы тоже имеет свои предвестья. Долго им сопротивляться — безрассудство, а то и сентиментальность, что ещё хуже. Становишься смешон. Конец можно лишь скрыть, но не остановить.

Это чудо можно назвать трансцендентальным сальто-мортале. Прыгаешь в бездонную пропасть, но что-то подхватывает тебя, поворачивает — и ты идешь своим путем вспять… неуязвимый. Ты изведал Ничто — и уязвить тебя уже невозможно. Ты побывал по ту сторону всех вещей — и они уже не могут убить тебя. Ты пережил абсолютное уничтожение — и ни одна утрата, способная сломить любого другого, тебя уже не коснется.

Видеть мир интересно только тогда, когда можно разглядывать его со многих сторон.

Как ничтожны, по сути, все слова. Люди просто драпируют ими безразличие друг к другу.

Случайность — всего лишь иная форма судьбы... возможно, более привлекательная, но и более неизбежная.

Когда более не жаждешь обладать, тебе принадлежит весь мир.