Франсуа де Ларошфуко – цитаты
(страница 8)

Начало и конец любви имеют одинаковый признак: любящим неловко оставаться наедине.

Мы легко забываем свои ошибки, когда они известны лишь нам одним.

Мы любим больше сам факт дарения, чем тех, кому мы дарим.

Лучше смеяться, не будучи счастливым, чем умереть, не посмеявшись.

Любовь покрывает своим именем самые разнообразные человеческие отношения, будто бы связанные с нею, хотя на самом деле она участвует в них не более, чем дождь в событиях, происходящих в Венеции.

Гордыня не хочет быть должницей, а самолюбие не хочет платить.

Настоящая дружба не знает зависти.

Величайший подвиг дружбы не в том, чтобы показать другу наши недостатки, а в том, чтобы открыть ему глаза на его собственные.

Не будь у нас недостатков, нам было бы не так приятно подмечать их у ближних.

Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.

Трудно дать определение любви; о ней можно лишь сказать, что для души — это жажда властвовать, для ума — внутреннее сродство, а для тела — скрытое и утонченное желание обладать тем, что любишь.

Ни один льстец не льстит так искусно, как себялюбие.

Истинно мягкими могут быть только люди с твёрдым характером; у остальных же кажущая мягкость – это чаще всего просто слабость, которая легко превращается в озлобленность.

Ошибки людей в их расчетах на благодарность за оказанные ими услуги происходят оттого, что гордость дающего и гордость принимающего не могут сговориться о цене благодеяния.

Ничто так не мешает естественности, как желание казаться естественным.

Мы всего боимся, как и положено смертным, и всего хотим, как будто награждены бессмертием.

Прежде чем сильно чего-то пожелать, следует осведомиться, очень ли счастлив нынешний обладатель желаемого.

Мы браним себя только для того, чтобы нас похвалили.

Мы охотнее признаемся в лености, чем в других наших недостатках; мы внушили себе, что она, не нанося большого ущерба прочим достоинствам, лишь умеряет их проявление.

Старость — вот преисподняя для женщин.