Борис Львович Васильев – цитаты
(страница 5)
Счастье иметь друга, который не отречется от тебя в трудную минуту.
Что для народа – утрата, для властей всегда только трата.
Ложь труднее правды: ее приходится запоминать.
Знаешь, чем страшна война, кроме жертв, разрушений, горя? Тем, что лишает человека культуры. И не просто лишает, а обесценивает, уничтожает ее.
Когда происходит ломка сущего, все впадают в эйфорию, которая является всего-навсего формой сумасшествия. И все перестают работать. Чиновники — на почте, полиция — на улицах, дворники — во дворах, рабочие — на заводах, а прочие — на местах. Все идет кувырком, а Россия радуется, потому что работать она не любит. Она любит пить самогон и орать лозунги, почему плохо живется...
Молодость ощущает себя с поверхности.
Долг — умирать, когда не хочется.
Язык в России всегда враг, уши — всегда друзья.
Если любишь и головы не теряешь, значит, не любишь и любовь потеряешь.
Это был его дом, и если понятие «родина» ощущалось как нечто грандиозное, то дом был попросту самым родным местом на всей земле.
Не на того гляди, кто поет, а на того, кто подпевает.
Глупости не стоит делать даже со скуки.
А зори-то здесь тихие-тихие, только сегодня разглядел... И чисты-чистые, как слёзы...
— Как не стыдно! Нет, вы слыхали, ее мечта, оказывается, быть женщиной. Не летчицей, не парашютисткой, не стахановкой, а женщиной. Игрушкой в руках мужчины!
— Любимой игрушкой. Просто игрушкой я быть не согласна.
Прожитая жизнь — одеяло, которым тебя когда-нибудь закроют с головой. Оно может оказаться теплым, коротким или подмоченным, а у меня лоскутное.
Они жили единой жизнью, но смерть была у каждого своя.
Литература — не сюжетики, литература — а русская в особенности — запас идей.
— Дык это... Стало быть, так, раз оно не этак.
Он был послушным и сначала исполнял, а потом соображал.
Мы постигаем ценность человеческой души тогда лишь, когда теряем ее.
Загрузка ...