Борис Львович Васильев – цитаты
(страница 3)
Поколение, не знавшее юности, не узнает и старости.
Человека нельзя победить, если он этого не хочет. Убить можно, а победить нельзя.
Давно известно, что каким бы решительным ни казалось «Нет!», если заводится хотя бы маленькое «но», победа будет за ним.
Почему же мы вспоминаем о справедливости тогда, когда нам больно? Не тогда, когда мы причиняем боль, а когда нам причиняют боль...
У каждого человека есть воспоминания, которых он боится.
Человек в толпе возвращается туда, откуда вырвался с неимоверным трудом, – в первозданную дикость, живущую инстинктами.
Страсть – ключ к творческому началу, если она управляема совестью. И к разрушению, а то и преступлению, если совесть заменяется сиюминутной необходимостью.
У потерь есть одно хорошее свойство: они оттачивают память...
В жизни есть две святые обязанности, о которых нужно думать: для женщины — научиться любить, а для мужчины — служить своему делу.
Женщина не потому силища, что камни может ворочать похлеще мужика, а потому она силища, что любого мужика может заставить ворочать эти камни.
— Какой тяжелый год!
— Знаете почему? Потому что високосный. Следующий будет счастливым, вот увидите!
Следующим был тысяча девятьсот сорок первый.
— В жизни будет много трагедий. Я знаю, что первая — всегда самая страшная, но надо готовиться жить, а не тренироваться страдать.
Красивые редко счастливыми бывают.
Отличительной чертой русской интеллигенции была всегда потребность отдавать, а не брать. Отдавать! И этот принцип я вполне разделяю.
Он всегда жил тихо и застенчиво: все озирался, не мешает ли кому, не застит ли солнышка, не путается ли в ногах. За это бы от всей души спасибо ему сказать, но спасибо никто ему не говорил. Никто.
Счастье иметь друга, который не отречется от тебя в трудную минуту.
Странное дело: чем тяжелее нам, тем веселее смех.
Все мы – родом из детства, но это не значит, что мы все – одинаковы, потому что детство у каждого свое.
Говорить о своей любви к родине — все равно, что утверждать, будто вода мокрая, а молоко белое. Родине служат, родине сострадают, за родину умирают, но болтать о любви к ней может только человек глубоко равнодушный.
Из всех чувств у любого диктатора – прошлого или настоящего, это безразлично – главным является страх. Страх перед расплатой за содеянное, страх перед покушением со стороны доведенного до отчаяния одиночки, страх потерять все, наконец.
Загрузка ...