Артур Шопенгауэр – цитаты
(страница 7)

Лицо человека высказывает больше и более интересные вещи, нежели его уста: уста высказывают только мысль человека, лицо — мысль природы.

Науку может всякий изучить — один с большим, другой с меньшим трудом. Но от искусства получает каждый столько, сколько он сам в состоянии дать.

На честь может притязать каждый, на славу — лишь люди исключительные.

Плохие книги не только бесполезны, но положительно вредны. Ведь девять десятых текущей литературы только затем и публикуются, чтобы выманить из кармана доверчивой публики пару лишних талеров.

Постоянный умственный труд делает нас более или менее непригодными к заботам и треволнениям действительной жизни.

Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время, человек же талантливый стремится его использовать.

Человек, одаренный духовными силами высшего порядка, преследует задачи, которые не вяжутся с заработком.

Можно сказать, что человек общителен в той мере, в какой он духовно несостоятелен и вообще пошл, ведь в мире только и можно выбирать между одиночеством и пошлостью.

Разумно было бы почаще говорить себе: «изменить я этого не могу, остаётся извлекать из этого пользу».

Наиболее сильный импульс философскому размышлению и метафизическому постижению вселенной придает нам сознание предстоящей смерти и видение страданий и несчастий жизни. Если бы наша жизнь не имела конца и не была исполнена страданий, то, быть может, никому бы и в голову не пришло спросить, по какой причине существует мир и почему он именно таков, каков он есть.

Честь — это внешняя совесть, а совесть — это внутренняя честь.

Конечно же человек всегда делает то, что он хочет, но вот только то, что он хочет, всегда находится вне его власти.

Быть может, пропасть, лежащая между глупцом и гением, больше, чем между очень умным животным и очень ограниченным человеком.

В математике ум исключительно занят собственными формами познавания — временем и пространством, следовательно, подобен кошке, играющей собственным хвостом.

Врач видит человека во всей его слабости, юрист — во всей его подлости, теолог — во всей его глупости.

Нет более прекрасного утешения для старца, чем видеть всю мощь своей молодости, воплощенной в трудах, которые не состарятся подобно ему.

Никакие песталоцциевские воспитательные приемы не в силах из природного олуха сделать мыслящего человека: никогда! — олухом он родился, олухом и умрет.

Никто не может сбросить с себя свою индивидуальность.

Принуждение - неразлучный спутник всякого общества, и всякое общество требует жертв, которые оказываются тем тяжелее, чем ярче наша собственная индивидуальность.

Природа аристократичнее человека. Различия званий и состояний в европейских обществах, а также кастовые различия в Индии ничтожны в сравнении с различиями в умственных и нравственных качествах людей, полагаемыми самой природой.