Артур Шопенгауэр – цитаты
(страница 13)

В национальном характере мало хороших черт: ведь субъектом его является толпа.

Все, все человек может забыть, только не самого себя, не свою собственную сущность.

Всякий замкнут в своем сознании, как в своей коже, и только в нем живет непосредственно.

Выказывать свой ум и разум — это значит косвенным образом подчеркивать неспособность и тупоумие других.

Газеты — это секундные стрелки истории. Но такие большей частью, что не только из худшего металла, но редко и ходят верно. Так называемые передовые статьи в них — это хор к драме текущих событий.

Глубокие истины можно только усмотреть, а не вычислить, то есть впервые вы познаете их, непосредственно осененные мгновенным впечатлением.

Заботиться о чести, то есть о добром имени, должен каждый, о чине — лишь тот, кто служит государству, и о славе — лишь немногие. В то же время честь считается неоценимым благом, а слава — самым ценным, что только может быть добыто человеком — золотым руном избранных, тогда как предпочитать чин богатству могут лишь дураки.

Иной зоолог бывает в сущности ни чем иным, как регистратором обезьян.

Ограниченные люди потому так сильно подвержены скуке, что их разум является не более, как посредником в передаче мотивов воли.

Люди уподобляются детям в том отношении, что, если им спускать, они становятся непослушными.

Сущность поэзии, как и всякого искусства, заключается в восприятии платоновской идеи.

Умственное превосходство, даже самое значительное, проявит в разговоре свой решительный перевес и будет признано только после того, как человеку минет сорок лет.

Хороший повар может вкусно приготовить и старую подошву.

Если бы все желания исполнялись, едва успев возникнуть, — чем бы тогда наполнить человеческую жизнь, чем убить время?

Настоящее страдание никогда не уничтожается будущими радостями: ведь они так же наполняют свое время, как оно — своё.

Оптимист приглашает меня раскрыть глаза и посмотреть на мир, как он прекрасен в озарении своего солнца, со своими горами, долинами, потоками, растениями, животными и т. д. Но разве мир — панорама? Как зрелище — все эти вещи, конечно, прекрасны; но быть ими — это нечто совсем другое.

Наша жизнь прежде всего подобна платежу, который весь подсчитан из медных копеек и который надо всё-таки погасить: эти копейки — дни, это погашение — смерть.

Религии — порождения невежества, не надолго переживающие свою мать.

В прежние века религия была лесом, за которым могли держаться и скрываться целые армии. После же стольких порубок остаётся ещё только кустарник, в котором при случае прячутся плуты.

Как самая многотомная библиотека, если она не приведена в порядок, меньше приносит пользы, чем очень небольшая, но содержащаяся в порядке, точно так же и наибольшее количество знаний, если они не переработаны собственным мышлением, гораздо менее ценно, чем количество значительно меньше, но знаний, в разных направлениях продуманных.