Цитаты из книги “1984” (роман), Джордж Оруэлл
(страница 6)

Если он думает, что взлетает с пола, и я одновременно думаю, что вижу это, так оно и есть.

Они могут выяснить до мельчайших подробностей все, что ты делал, говорил и думал, но душа, чьи движения загадочны даже для тебя самого, остается неприступной.

Бежать было некуда. У вас ничего не оставалось своего, разве что несколько кубических сантиметров внутри черепной коробки.

Неужели вам непонятно, что смерть индивида – это не смерть? Партия бессмертна.

Братство нельзя истребить потому, что оно не организация в обычном смысле. Оно не скреплено ничем, кроме идеи, идея же неистребима.

С той минуты, когда ты объявил партии войну, лучше всего считать себя трупом.

Нынче не может быть ни чистой любви, ни чистого вожделения. Нет чистых чувств, все смешаны со страхом и ненавистью. Их любовные объятия были боем, а завершение — победой. Это был удар по партии. Это был политический акт.

В завоевание мира больше всех верят те, кто знает, что оно невозможно.

Когда война становится бесконечной, она перестает быть опасной.

Он знал, что не прав, и держался за свою неправоту.

Человечество стоит перед выбором: свобода или счастье, и для подавляющего большинства счастье – лучше.

Власть – это власть над людьми, над телом, но самое главное – над разумом. Власть над материей – над внешней реальностью, как вы бы её назвали, — не имеет значения.

Поскольку сверхдержавы непобедимы, каждая представляет собой отдельную вселенную, где можно предаваться почти любому умственному извращению.

До чего легко представляться идейным, не имея даже понятия о самих идеях.

Партия велела тебе не верить своим глазам и ушам. И это её окончательный, самый важный приказ.

Ужасным в двухминутке ненависти было не то, что ты должен разыгрывать роль, а то, что ты просто не мог остаться в стороне.

Достоверно одно: смерть не приходит тогда, когда её ждёшь.

Если ты чувствуешь, что оставаться человеком стоит — пусть это ничего не даёт, — ты всё равно их победил.

На каждой площадке со стены глядело всё то же лицо. Портрет был выполнен так, что, куда бы ты ни стал, глаза тебя не отпускали. Старший брат смотрит на тебя — гласила подпись.

В философии, в религии, в этике, в политике дважды два может равняться пяти, но если вы конструируете пушку или самолет, дважды два должно быть четыре.