Виссарион Белинский – цитаты
(страница 2)

Для низких натур ничего нет приятнее, как мстить за свое ничтожество, бросая грязью своих воззрений и мнений в святое и великое.

Жить — значит чувствовать и мыслить, страдать и блаженствовать; всякая другая жизнь — смерть.

Найти свою дорогу, узнать свое место — в этом все для человека, это для него значит сделаться самим собой.

Величайшее сокровище — хорошая библиотека.

Есть много родов образования и развития, и каждое из них важно само по себе, но всех их выше должно стоять образование нравственное.

Кто не принадлежит своему отечеству, тот не принадлежит и человечеству.

Не хорошо болеть, еще хуже умирать, а болеть и умирать с мыслью, что ничего не останется после тебя на свете, — хуже всего.

Пьют и едят все люди, но пьянствуют и обжираются только дикари.

Нельзя отрицать влияние нравственных качеств на чувство любви, но когда любят человека, любят его всего, не как идею, а как живую личность, любят в нем особенно то, чего не умеют ни определить ни назвать.

Найти причину зла — почти то же, что найти против него лекарство.

Без глубокого нравственного чувства человек не может иметь ни любви, ни чести.

Борьба есть условие жизни: жизнь умирает, когда оканчивается борьба.

Вдохновение не есть исключительная принадлежность художника: без него не далеко уйдет и ученый, без него немного сделает даже и ремесленник, потому что оно везде, во всяком деле, во всяком труде.

Всякие бывают люди и всякие страсти. У иного, например, всю страсть, весь пафос его натуры составляет холодная злость, и он только тогда и бывает умен, талантлив и даже здоров, когда кусается.

Дело не в слове, а в тоне, в каком это слово произносится.

Деньги — это солнце жизни, без которого жизнь тяжка, мрачна и холодна.

Нет ничего опаснее, чем связывать свою участь с участью женщины за то только, что она прекрасна и молода.

Нет ничего святее и бескорыстнее любви матери; всякая привязанность, всякая любовь, всякая страсть или слаба, или своекорыстна в сравнении с нею.

Ничего нет приятнее, как оборвать с вороны павлиньи перья и доказать ей, что она принадлежит к той породе, которую вздумала презирать.

Отец любит свое дитя, потому что оно его рождение; но он должен любить его еще как будущего человека. Только такая любовь к детям истинна и достойна называться любовью; всякая же другая есть эгоизм, холодное самолюбие.