Цитаты из книги “В дороге”, Джек Керуак

Все дело в том, что мы сами не понимаем своих женщин. И обвиняем их, а виноваты сами.

Парни и девушки так уныло проводят время друг с другом. Желая выдать себя за людей искушенных, они сразу же, даже для приличия не поговорив, отдаются во власть секса. А говорить нужно не слова обольщения — нужен простой, откровенный разговор о душе, ведь жизнь священна и драгоценно каждое её мгновение.

Они приплясывали на улицах как заведённые, а я плёлся сзади, как всю жизнь плетусь за теми, кто мне интересен, потому что интересны мне одни безумцы, те, кто без ума от жизни, от разговоров, от желания быть спасённым, кто жаждет всего сразу, кто никогда не скучает и не говорит банальностей, кто лишь горит, горит, горит, как фантастические желтые римские свечи, которые пауками распускаются в звёздном небе, а в центре возникает голубая вспышка, и тогда все кричат: «Ого-о-о!»

Всегда есть нечто большее, всегда можно сделать маленький шаг вперед — предела нет.

Разве не правда, что мы начинаем свою жизнь под родительским кровом верящими во все на свете милыми детьми? Потом наступает День потерявших веру, когда понимаешь, что ты жалок, несчастен, беден, слеп и гол и, словно вселяющий ужас, убитый горем призрак, с содроганием продираешься сквозь нескончаемый кошмар этой жизни.

Донышко мира – из золота, а сам мир перевернут.

Что есть небеса? Что есть земля? Все в душе.

Стоит им только предложить именно то, чего они втайне желают, как они тут же начинают паниковать.

Он был настоящим учителем, и можно утверждать, что он имел все права учить, потому что постоянно учился сам.

Просто я был кем-то другим, неким незнакомцем, и вся моя жизнь была жизнью неприкаянной, жизнью призрака. Я проехал пол-Америки, добрался до пограничной линии, отделявшей Восток моей юности от Запада моего будущего.

Дорога — это жизнь.

Все на свете взаимосвязано, вот так и дождь связывает друг с другом всех на всей земле, по очереди касаясь каждого.

– Вы, парни, куда-то едете или просто едете?
Мы не поняли вопроса, а это был чертовски хороший вопрос.

Жизнь есть жизнь, и в ней всему есть место.

Я пялился в унылость собственных дней.

Мне понравился этот человек. Он просто гнулся от воспоминаний.

Недавно я высчитал, что она на тридцать один с четвертью процента англичанка, на двадцать семь с половиной процентов ирландка, на двадцать пять процентов немка, на восемь и три четверти голландка, на семь с половиной шотландка и на сто процентов — настоящее чудо.

Мы оба лежали, глядя в потолок, и думали, что же Господь наделал, когда сотворил жизнь такой печальной.

Они скрепили свои отношения неразрывными, дьявольскими узами круглосуточных разговоров.

Ничего нельзя понять раз и навсегда. Это никому не дано.