Цитаты из книги “Триумфальная арка”, Эрих Мария Ремарк
(страница 2)

Только мелочи объясняют все, значительные поступки ничего не объясняют. В них слишком много от мелодрамы, от искушения солгать.

— Вы не любите говорить о себе, не правда ли?
— Я даже думать не люблю о себе.

— Ты никогда ничего не боишься.
— Я уже ничего не боюсь. Это не одно и то же.

Навсегда. Навсегда, подумал он. Старая детская сказка. Ведь даже минуту и ту не удержишь!

Ты хороша, как все мечты мужчины, как все его мечты и ещё одна, о которой он и не подозревал.

Нам всегда кажется, что если мы помогли человеку, то можем отойти в сторону; но ведь именно тогда ему и становится невмоготу.

Не надо бояться быть смешным. Впрочем, для этого требуется не только мужество, но и известная непринуждённость.

Ничто не повторяется. Повторяемся мы, вот и всё.

Только мечта помогает нам примириться с действительностью.

Самая зыбкая разновидность счастья — любовь.

Без любви человек не более чем мертвец в отпуске: несколько дат, ничего не говорящее имя. Но зачем же тогда жить? С таким же успехом можно и умереть.

Люди любят друг друга, и в этом – всё! Это самое невероятное и самое простое на свете.

Кто действительно пропал, тот молчит.

Помогай, пока можешь. Делай всё, что в твоих силах. Но когда уже ничего не можешь сделать – забудь! Повернись спиной! Крепись! Жалость позволительна лишь в спокойные времена. Но не тогда, когда дело идёт о жизни и смерти. Мёртвых похорони, а сам вгрызайся в жизнь! Тебе ещё жить и жить.

Ночь многое усложняет.

Кем бы ты ни был — поэтом, полубогом или идиотом, все равно, — каждые несколько часов ты должен спускаться с неба на землю, чтобы помочиться. От этого не уйти. Ирония природы.

Я счастлива и хочу, чтобы ты тоже был счастлив. Я безмерно счастлива. Ты, и только ты у меня в мыслях, когда я просыпаюсь и когда засыпаю. Другого я ничего не знаю. Я думаю о нас обоих, и в голове у меня словно серебряные колокольчики звенят... А иной раз – будто скрипка играет... Улицы полны нами, словно музыкой... Иногда в эту музыку врываются людские голоса, перед глазами проносится картина, словно кадр из фильма... Но музыка звучит... Звучит постоянно...

— Это целая вечность, если ты по-настоящему несчастен. Я была настолько несчастна — вся, полностью, что через неделю мое горе иссякло. Несчастны были мои волосы, мое тело, моя кровать, даже мои платья. Я была до того полна горя, что весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно его сравнить. И остается одна опустошенность. А потом все проходит и постепенно оживаешь.

Ночью время стоит. Идут только часы.

Я стоял на швейцарской стороне и ел вишни. А косточки сплёвывал в Германию.