Цитаты из книги “Шантарам”, Грегори Дэвид Робертс
(страница 2)

Если бы человечество не умело прощать, то быстро истребило бы себя в непрерывной вендетте. Без умения прощать не было бы истории. Без надежды на прощение не было бы искусства, ибо каждое произведение искусства – это в некотором смысле акт прощения. Без этой мечты не было бы любви, ибо каждый акт любви – это в некотором смысле обещание прощения. Мы живём потому, что умеем любить, а любим потому, что умеем прощать.

Ничто не заставляет человека так мучительно горевать, как половина большой любви, которой не суждено воссоединиться с другой половиной.

Откровения служат для влюбленных звездами, по которым они ориентируются в океане желания. А самые яркие из звёзд – это твои печали и разочарования. Твоё страдание – самый ценный дар, какой ты можешь поднести любимому человеку.

Ошибки – как неудачная любовь. Чем лучше ты учишься на них, тем больше жалеешь, что совершил их.

Тюрьмы – это храмы, где дьяволы учат молиться. Захлопывая дверь чьей-то камеры, мы поворачиваем в ране нож судьбы, потому что при этом мы запираем человека наедине с его ненавистью.

За каждым благородным поступком всегда кроется тёмный секрет, и что заставляет нас идти на риск – это тайна, в которую нельзя проникнуть.

Единственная победа, какую ты можешь одержать в тюрьме – это выжить. При этом выжить значит не просто продлить свою жизнь, но и сохранить силу духа, волю и сердце. Если человек выходит из тюрьмы, утратив их, то нельзя сказать, что он выжил. И порой ради победы духа, воли или сердца мы приносим в жертву тело, в котором они обитают.

Секрет только тогда бывает секретом, когда ты мучаешься, храня его.

Если ты превратил своё сердце в оружие, то в конце концов оно обернётся против тебя самого.

Люди не теряют веру в любовь и не перестают желать её. Они просто не верят больше в счастливый конец. Они верят в любовь и влюбляются, хотя и знают, что... что любовные истории почти никогда не заканчиваются так же хорошо, как начинались.

Когда мы любим женщину, то часто не вникаем в то, что она говорит, а просто упиваемся тем, как она это делает. Я любил её глаза, но не сумел прочитать то, что в них было написано. Я любил её голос, но не расслышал в нём страха и страдания.

В мире нет ничего, кроме любви.

Довольство – это миф, оно придумано для того, чтобы заставить нас покупать вещи.

Когда мужчина колеблется, он хочет скрыть то, что он чувствует, а когда смотрит в сторону – то, что он думает. А у женщин всё наоборот.

Одна из причин, почему мы так жаждем любви и так отчаянно ищем её, заключается в том, что любовь – единственное лекарство от одиночества, от чувства стыда и печали. Но некоторые чувства так глубоко запрятаны в сердце, что только в полном одиночестве ты и можешь их обнаружить. Некоторые открывающиеся тебе истины о тебе самом настолько болезненны, что, лишь испытывая чувство стыда, ты можешь жить с ним. А некоторые вещи настолько печальны, что только твоя душа может оплакать их.

Грусть для меня – это нечто особенное, моя ежедневная медитация, единственное искусство, каким я владею.

Всякий добродетельный поступок продиктован нечистой совестью.

Если бы мы учились на своих ошибках и не повторяли их, то никогда не влюблялись бы.

Жалость – разновидность любви, которая ничего не требует взамен и потому является своего рода молитвой. А по усопшему всегда надо помолиться. Замолкнувшее сердце, застывший купол недышащей груди, оплывшие свечи глаз требуют молитвы. Каждый умерший – это разрушенный храм, и, глядя на него, мы должны пожалеть его и помолиться за него.

Когда мы по настоящему любим кого-нибудь, то сначала больше всего боимся, что он разлюбит нас. Но на самом деле нам надо бояться, что МЫ разлюбим его, когда он умрет и оставит нас. Я по-прежнему люблю тебя, Прабакер, люблю всем сердцем. Я не могу подарить тебе мою любовь, но иногда она мешает мне дышать. До сих пор мое сердце погружается иногда в печаль, в которой без тебя нет ни звезд, ни смеха, ни покоя.