Русские – цитаты
(страница 15)
Не могу понять тех писателей, которые уехали. Россия — рай для писателей. Но я никак не пойму читателей, которые здесь остались. Россия — ад для читателей.
В России нет ничего невозможного, кроме реформ.
Быть может, это от некоторой примитивности русского народа, оттого, что он ещё «молод», но в русском характере и в русском быту противоречия действительно выступают с большей, чем у других, резкостью и остротой. Широка русская натура, спору нет, а сколько же в русском быту мелочной, придирчивой, сварливой узости. Предельной нежностью, предельной жалостью одарено русское сердце, а сколько в то же время в русской жизни грубой жестокости, мучительного озорства, иногда просто бесцельного, как бы совершенно бескорыстного. Утончён удивительно русский дух, а сколько порою в русских взаимоотношениях топорной нечуткости, и оскорбительной подозрительности, и хамства... Да, действительно ни в чём, ни в хорошем, ни в дурном, не знает середины русский человек.
Москва... как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух... там Русью пахнет!
Беда стране, где раб и льстец
Одни приближены к престолу,
А небом избранный певец
Молчит, потупя очи долу.
Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!
Я приметил из многочисленных примеров, что русский народ очень терпелив и терпит до самой крайности; но когда конец положит своему терпению, то ничто не может его удержать.
Александр Николаевич Радищев, "Путешествие из Петербурга в Москву"
Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения.
Правду сказать, я неохотно знакомился с русскими за границей. Я их узнавал даже издали по их походке, покрою платья, а главное, по выраженью их лица. Самодовольное и презрительное, часто повелительное, оно вдруг сменялось выражением осторожности и робости... Человек внезапно настораживался весь, глаз беспокойно бегал... «Батюшки мои! не соврал ли я, не смеются ли надо мною», — казалось, говорил этот уторопленный взгляд... Проходило мгновенье — и снова восстановлялось величие физиономии, изредка чередуясь с тупым недоуменьем.
Философические хитросплетения и бредни никогда не привьются к русскому: на это у него слишком много здравого смысла.
Русский человек боится и привязывается легко; но уважение его заслужить трудно: дается не скоро и не всякому.
Русские люди — самые изолгавшиеся люди в целом свете, а ничего так не уважают, как правду, ничему так не сочувствуют, как именно ей.
Я всегда буду любить Россию и надеяться, что русская молодёжь не допустит саморазрушения от токсичного микса национализма и религиозного фанатизма.
Мы, русские, большой наглости не выдерживаем. Маленькой, гонору всякого, этого и у нас самих в достатке, а большую, которая больше самого человека, то ли боимся, то ли стыдимся.
В России нужна оппозиция толстовского типа, когда человек уходит в свою «усадьбу» и может противостоять кому угодно. Отлучили его от церкви, а у него своя церковь, и он в ней молится.
Я верил не в идеалы коммунизма, а в идеалы братства, социальной справедливости. Над этим смеялись. Я ненавидел всем своим существом «новую» Россию, в которой можно было наступить на горло человеку, пройти и даже не обернуться.
Россия настолько огромна, что она одна представляет собою весь мир.
В России театр абсурда и публика поменялись местами.
Для человека, чей родной язык — русский, разговоры о политическом зле столь же естественны, как пищеварение.
Загрузка ...