Петр Андреевич Вяземский – цитаты
(страница 2)

Беда иной литературы заключается в том, что мыслящие люди не пишут, а пишущие не мыслят.

Англичане говорят: время — деньги. Русские говорили: жизнь — копейка.

Язык — инструмент; едва ли не труднее он самой скрипки. Можно бы еще заметить, что посредственность как на одном, так и на другом инструменте нетерпима.

Похвала недостойному лицу не возвышает хваленого, а унижает хвалителя.

Жизнь наша в старости — изношенный халат:
И совестно носить его, и жаль оставить.

У нас самодержавие значит, что в России все само собою держится.

Женщины правят, господствуют над нами, но чем? Слабостями своими, которые нас привлекают и очаровывают.

«Жаль, что я не выпивши, а то дал бы оплеуху этому мерзавцу», — говорил один оскорбленный, но трезвый мудрец.

За милой встречей вслед на жизненном пути
Как часто близок день утрат и расставанья.
И там, где молодость воскликнет: до свиданья!
Там старость говорит печальное прости.

Не хочу и не умею
Я развлечь свою хандру:
Я хандру свою лелею,
Как любви своей сестру.

Сердца томная забота,
Безымянная печаль!
Я невольно жду чего-то,
Мне чего-то смутно жаль.

Женское сердце — тёмная книга; как ни читай, ни перечитывай её в разных и многочисленных изданиях, а до всего не дочитаешься. Всё, кажется, идёт и читается просто, но вдруг встретятся такие неожиданности, такие неправдоподобия, что разом срежет: становишься в тупик, и переворачиваются вверх дном все прежние испытания и нажитые сведения.

Иные боятся ума, а я как-то всё больше боюсь глупости. Во-первых, она здоровеннее и оттого сильнее и смелее; во-вторых, чаще встречается. К тому же ум часто одинок, а глупости стоит только свистнуть, и к ней прибежит на помощь целая артель товарищей и однокашников.

Гораздо легче сокрушить миллион войска, чем переломить одно мнение.

Что есть любовь к отечеству в нашем быту? Ненависть настоящего положения.

По жизни так скользит горячность молодая,
И жить торопится, и чувствовать спешит!