Николай Васильевич Гоголь – цитаты
(страница 2)
Красота производит совершенные чудеса. Все душевные недостатки в красавице, вместо того чтобы произвести отвращение, становятся как-то необыкновенно привлекательны; самый порок дышит в них миловидностью; но исчезни она — и женщине нужно быть в двадцать раз умнее мужчины, чтобы внушить к себе если не любовь, то, по крайней мере, уважение.
Городничий глуп, как сивый мерин.
Большому кораблю — большое плавание!
Как ни глупы слова дурака, а иногда бывают они достаточны, чтобы смутить умного человека.
Видит теперь все ясно текущее поколение, дивится заблужденьям, смеется над неразумием своих предков, не зря, что небесным огнем исчерчена сия летопись, что кричит в ней каждая буква, что отовсюду устремлен пронзительный перст на него же, на него, на текущее поколение; но смеется текущее поколение и самонадеянно, гордо начинает ряд новых заблуждений, над которыми также потом посмеются потомки.
Ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех сторон...
Никогда жалость так сильно не овладевает нами, как при виде красоты, тронутой тлетворным дыханием разврата.
Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге; для него он составляет всё.
- Я тебя породил, я тебя и убью!
Нет, братцы, так любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе, а... — сказал Тарас, и махнул рукой, и потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: — Нет, так любить никто не может!
Есть еще порох в пороховницах.
Терпи, казак - атаман будешь!
А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!
Умный человек — или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси.
- Ах, какой пассаж!
Нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов.
Бесчисленны, как морские пески, человеческие страсти, и все не похожи одна на другую, и все они, низкие и прекрасные, вначале покорны человеку и потом уже становятся страшными властелинами его.
Сердцеведением и мудрым познанием жизни отзовется слово британца; легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает свое, не всякому доступное, умно-худощавое слово немец; но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и живо трепетало, как метко сказанное русское слово.
Загрузка ...