Марк Алданов – цитаты
(страница 2)
Многолетняя власть создает престиж любому болвану — и это единственное основание престижа многих исторических деятелей.
Никто из людей, которых я знал (а я знал почти всех), не может считать себя совершенно невиновным.
В мире в последнее столетие намечалось некоторое подобие рациональной цивилизации, однако первобытная природа человека радостно выперла наружу, и это подобие теперь гниет, разлагается, заражает...
Зачем оставаться в мире, где коварство вечно торжествует над правдой, где справедливость — ложь, где самые низкие страсти и позорная трусость занимают место священных интересов человечества...
Никто, кстати, так искренне не возмущается всяким нарушением конституции и никто так не карает посягательства против существующего строя, как люди, захватившие власть посредством государственного переворота.
Никто никогда не бывает «готов» к революции, как никто никогда не бывает готов к войне.
Всякие мечтания на тему о том, что в другое время, в другой среде, в других условиях жизни такой-то человек был бы совсем, совсем другим, не далеко ушли от польской поговорки: «Если бы у тети были усы, так был бы дядя».
Особенность глупых людей именно в том и заключается, что они суют логику туда, где ей решительно нечего делать.
Старый излюбленный деспотами прием: ничего не изменив в существе ненавистного обществу учреждения, изменить его название.
Ум и характер человека — это его имущество, а тщеславие — закладная по имуществу. При оценке всегда надо принимать в расчет и закладную.
Революция — это когда внизу убийцы, а наверху самоубийцы.
Говорите неизменно о свободе, но правьте при помощи штыков.
Создалась мощная машина для проституирования искусства, и почти все мы сознательно или бессознательно участвуем в работе этой машины.
Теперь (уже довольно давно) я к каждому новому человеку подхожу с самыми худшими предположениями на его счет. Поэтому я остаюсь вполне равнодушным, когда мои предположения сбываются, а в случае ошибки испытываю приятное удивление.
Сытое человечество, как сытый зверь, станет спокойнее, смирнее и, вероятно, бездарнее.
В морали, как в искусстве, надо иметь чувство меры, надо знать, где кончается законная правда жизни и где начинается духовная порнография.
Ненависть великая сила. Или, по крайней мере большое развлечение, придающее интерес жизни.
Государственные люди, одни сознательно, другие бессознательно, считали общественное мнение вежливым синонимом массового идиотизма.
Павел Васильевич не был библиофилом: он читал свои книги.
Загрузка ...