Марк Алданов – цитаты
(страница 2)
Многолетняя власть создает престиж любому болвану — и это единственное основание престижа многих исторических деятелей.
Никто из людей, которых я знал (а я знал почти всех), не может считать себя совершенно невиновным.
В мире в последнее столетие намечалось некоторое подобие рациональной цивилизации, однако первобытная природа человека радостно выперла наружу, и это подобие теперь гниет, разлагается, заражает...
Зачем оставаться в мире, где коварство вечно торжествует над правдой, где справедливость — ложь, где самые низкие страсти и позорная трусость занимают место священных интересов человечества...
Никто, кстати, так искренне не возмущается всяким нарушением конституции и никто так не карает посягательства против существующего строя, как люди, захватившие власть посредством государственного переворота.
Разве настоящие мизантропы возмущаются и негодуют? Они констатируют...
Никто никогда не бывает «готов» к революции, как никто никогда не бывает готов к войне.
Всякие мечтания на тему о том, что в другое время, в другой среде, в других условиях жизни такой-то человек был бы совсем, совсем другим, не далеко ушли от польской поговорки: «Если бы у тети были усы, так был бы дядя».
Особенность глупых людей именно в том и заключается, что они суют логику туда, где ей решительно нечего делать.
Старый излюбленный деспотами прием: ничего не изменив в существе ненавистного обществу учреждения, изменить его название.
Революция — это когда внизу убийцы, а наверху самоубийцы.
Говорите неизменно о свободе, но правьте при помощи штыков.
Жизнь сплошь и рядом ставит людей в такое положение, когда неминуем конфликт между гипертрофированной совестью, требующей подставления другой щеки, и элементарной честью, запрещающей принимать удары даже по первой щеке.
Создалась мощная машина для проституирования искусства, и почти все мы сознательно или бессознательно участвуем в работе этой машины.
Сытое человечество, как сытый зверь, станет спокойнее, смирнее и, вероятно, бездарнее.
В морали, как в искусстве, надо иметь чувство меры, надо знать, где кончается законная правда жизни и где начинается духовная порнография.
Ненависть великая сила. Или, по крайней мере большое развлечение, придающее интерес жизни.
Государственные люди, одни сознательно, другие бессознательно, считали общественное мнение вежливым синонимом массового идиотизма.
Павел Васильевич не был библиофилом: он читал свои книги.
Загрузка ...